Бабблгам. Урбанистическая повесть.

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Урбанистическая повесть описывает общество потребителей первого десятилетия третьего тысячелетия, потративших свою жизненную силу на рекламу, маркетинг и шопинг. В благоприятных условиях процветают топ менеджеры и государственные чиновники. Остальные стараются изо всех сил подражать им, протирают целыми днями штаны и локти в офисах, создавая вид успешного человека. Как символ эпохи менеджмента в городе устанавливается необычный памятник, влияющий странным образом на всех горожан. Под влияние памятника попадают обычный водитель маршрутки и его подруга. Как и все они осознают свое отсутствие в современной жизни и пытаются все изменить. Неожиданное наследство помогает молодым людям найти дорогу в будущее. В их руках

появляется ключ к безграничным возможностям всемирной паутины, но удача длится недолго. Вскоре находится герой, который раскрывает тайну влияния городского памятника на горожан и ценой своей жизни изменяет ход истории. Спустя время все резко меняется, в стране наступает кризис, но это не мешает молодым людям понять, что главное для них это они и их любовь.

Маршрутное такси в просторечье «маршрутка» – вид общественного транспорта, на котором в качестве транспортных средств используются автобусы, как правило, малого или особо малого (микроавтобусы), но иногда и среднего или большого класса. Маршрутное такси «привязывается» к социальным рейсам, подбирая в основном платежеспособных пассажиров, и одновременно с этим, работающее только за счет выручки от продажи билетов. Если открыть форум, то в нем можно более подробно уточнить, зачем нужны маршрутки, в которых можно найти более подробное описание этого вида транспорта: «Чтоб людей калечить, по кустам таскать, холопов на работу развозить, чтобы было, куда гастарбайтеров трудоустраивать и не пересытиться жизнью».

Подходили к концу девяностые годы неумолимо уходящего двадцатого столетия. По дорогам города Труднопроходска, обгоняя и подрезая других водителей, несся серый ШИЗик с маршрутным номером шестьдесят шесть «Б». Его номер вызывал в лицах брутальных патцанов в кожаных куртках уважение, а у поклонников духовенства полный ужас. ШИЗик, для тех, кто не в курсе, это небольшой автобус, собранный на Шимском инструментальном заводе руками полупьяного пролетариата в нерабочее время из беушных деталей, проданный индивидуальным предпринимателям по системе a-nal в автотранспортный парк города. Когда такие машины приходили в автопарк, то первым делом с них снимали новенькие гидравлические амортизаторы, меняли на обычные пружинные, а снятые амортизаторы продавали обратно на завод по уменьшенной цене. Впрочем, и у ряда других «бесполезных» деталей была аналогичная судьба, так было заведено изначально, так продолжалось уже несколько лет подряд, в этом был смысл бизнеса. Таким образом, часть денег возвращалась в карман директора автопарка, а заводчане расплывались в улыбке после подобного реэкспорта. Да и кому и зачем нужно выпускать на разбитые дороги автобусы с мягкими амортизаторами. Асфальтовое покрытие городских дорог давно не ремонтировалось дорожниками за неимением средств в городской казне. Иногда, в конце года, чаще осенью, дорожникам выдавали денег на ямочный ремонт, и они приступали к работам. На дорогах возникали многочисленные пробки от скопившихся автомобилей по причине раскорячившихся вонючих жуков из которых испражнялись черные нечистоты прямо в ямы на дорогах. Лепешки на дорогах получались сильно бугристыми либо вмятыми, но формально можно было считать, что работы шли и план выполнялся. Традиционно эта акция происходила в дождливую или снежную погоду под аккомпанемент громкой трехэтажной матной ругани автовладельцев и неуемных пенсионеров.

Водитель ШИЗика упирался руками в рулевое колесо и круто поворачивал его на поворотах в направлении заданного маршрута. В такие моменты молодая девушка-кондуктор всегда хваталась за поручень обеими руками и опасливо всматривалась в лицо водителя, а потом улыбалась и переводила взгляд на дорогу. Пассажиры автобуса сочувственно терпели, скрипя зубами, молчали и тупо смотрели куда-то вдаль сквозь матовые от пота окна. Водителю нравилось лихачить, как бы, чувствовать себя хозяином дорог или крутым гонщиком. Кроме него по дорогам ездили одни козлы, уроды и дебилы. Все это доставляло маленький экстрим при отбывании ежедневной рабочей повинности в рамках ежемесячной зарплаты. Этой зарплаты хватало ровно на месяц жизни, поэтому он ее гордо называл месячной, однако такой расклад нисколько не смущал молодого водителя, так как с ним рядом всегда была его любимая девушка, работающая с ним в паре кондуктором. Как не странно, но его, водителя автобуса, звали Евгением Курицыным (Ж. К.) или просто Жекой, как не странно, но и кондуктора тоже звали Женей, только фамилия у нее была смешная такая – Потехина. В их совместной жизни действовали свои уникальные правила поведения, которые можно было охарактеризовать одной фразой: «Он носил ее всегда на себе и не давал возможности отвлекаться на других мужчин, она сидела плотно на нем и не позволяла обращать внимания на других женщин». Такая вот была у них она необычная любовь.

В раскрытые двери маршрутки заскакивали все новые пассажиры, которых водитель подбирал по пути. Они благодарили за то, что их подобрали не на штатной остановке, а на обочине. Другие многократно жали на кнопу вызова, чтобы их высадили там, где вздумалось и не высадить их было нельзя, так как они начинали орать на весь салон и качать свои права. Бывали и такие умники, которые засовывали свои шаловливые ручонки под кожух над дверью, чтобы начать на аварийную кнопку и выйти на ходу. Ну, что с дураков возьмешь, кроме анализов.

– Жень, парень в синей шапочке. – Показывал водитель взглядом через зеркало салона кондуктору на безбилетника.

– Ага, вижу. – Отвечала Женя. – Молодой человек в синей шапочке с бомбошкой, да ты, ты, оплати проезд. – Кричала через весь салон кондуктор.

На работе Женя и Женя никогда не позволяли себе общаться на посторонние темы. Эта правило было оговорено заранее и никогда не оспаривалось. Поэтому все общение происходило простыми краткими фразами или значимым взглядом. Работа сплотила напарников настолько, что они понимали друг друга с полуслова, полувзгляда. Коллеги по работе удивлялись таким отношениям, сочиняли про них свои истории и, в свою очередь, жаловались на своих напарников или напарниц.

Это событие произошло задолго, как Жека стал водителем маршрутки, а Женя кондуктором. В тот год тополиный пух беспорядочно летал над дорогами города, создавал завихрения, клубился на обочинах тротуаров, застревал в траве, создавая общее впечатление, сравнимое со снегопадом. Изобилие пуха в это лето было несравнимым, по отношению с прошлыми годами, погодные условия оказались самыми комфортными для цветения тополей. За прошедшие годы тополя были высажены вдоль всех улиц с одной целью, озеленить город, дать, так сказать, больше кислорода населению. Пух летел навстречу мчавшимся автомобилям прямо в лобовое стекло, но перед самой поверхностью изменял свою траекторию и разлетался в стороны.

Первый раз Жека увидел Женю этим пуховым летом, когда та шла босиком по широкому мосту через реку. Тогда Жека работал водителем рейсового автобуса. Его привлекла внимание молодая девушка с длинными золотистыми волосами, которая шла по тротуару в красном коротком платьице и весело размахивала снятыми туфлями. Вопреки правилам дорожного движения Жека остановил автобус на мосту, открыл правую переднюю дверь и пригласил Женю прокатиться рядом с ним. И Женя согласилась. Так началась любовь у Жеки и Жени.

С той поры, как Жека посадил Женю в автобус, прошло много времени, и теперь они колесили по разбитому асфальту вместе, вместе ели из баночек заготовленные обеды, вместе переживали обстоятельства и тяготы жизни.

Черно-коричневые сгустки народной массы безлошадных трудящихся, стоящей на остановках, завидев издали изнывающий звук мотора ШИЗика, словно направленные магнитом металлические стружки приходили в направленное движение и выстраивались на остановке по направлению дорожного полотна, вытягивая правые руки. Затем в общей массе, словно катафоты зажигались равнодушные бежевые блины человеческих лиц, потом на них вырисовывались настороженные глаза и сомкнутые губы. Люди штурмом берут раскрывшиеся двери автобуса и, попадая в салон, первым делом занимают сидячее место. Как только салон забивается до отказу и двери закрываются, водитель набирает обороты и отпускает сцепление. В этот ответственный момент воображение пассажиров синхронно настраивается на пункты их прибытия, от чего автобус приходит в горизонтально-направленное движение и неумолимо мчится к цели.

– Задняя дверь на Линейной, – коротко передала кондуктор информацию водителю о пассажирах, пожелавших выйти на линейной остановке. – Какая-то перепалка на камчатке, выпусти их, а то все окна перебьют.

– Угу, – не открывая рта, отвечал водитель, рассчитывая в уме траекторию приземления к остановке. – Они вышли… Подождем?! Смотри, что творят, придурки. Прессуют друг друга кулаками. Же-есть! Ва-аще! Поехали быстрее, к черту козлов.

– Да, вижу. Они еще в салоне начали ругаться. Совсем народ озверел. Вот что делают деньги с людьми! – После этих слов Жека коснулся кончиком языка сломанного зуба на верхней челюсти и с шипением затянул воздух, пытаясь охладить боль и давнюю обиду.