Бабье лето
Шрифт:
– Как и ты, – напомнила ей Вирджиния.
Звук все приближался и уже достиг двери. В любую минуту начнется ее длинное путешествие… в одиночестве.
– Джейн, ты веришь в чудотворность молитвы? – быстро спросила Вирджиния.
– Наверное, верю, – несколько неуверенно ответила Джейн.
Дверь распахнулась, и взору Вирджинии предстала каталка, на которой ее повезут.
– Помолись за меня, – прошептала она.
17
Болтон
– Извините, сэр. Никаких посещений, – строго заявил он.
– Разве ты не помнишь меня, Джим? – удивился Болтон.
– Разумеется, помню. Трудно забыть такого человека, – ответил охранник.
– Она не ждет меня, но если ты позвонишь в дом, она обязательно разрешит меня впустить, – уверенно сказал Болтон.
Джим покачал головой.
– Извините, сэр, – он был непреклонен.
Болтон предвидел сопротивление, но никак не со стороны Джима. Он имел представление о системе здешней безопасности. Для человека тренированного стена не представляла особой проблемы.
Однако это был не самый лучший способ добиться встречи с Вирджинией.
– Я мог бы солгать тебе, Джим. Я мог бы сказать, что вернулся, чтобы закончить интервью с Вирджинией. Но я так не поступлю, – заявил Болтон, пристально глядя на Джима.
– Спасибо, сэр, – ответил охранник – он был признателен журналисту за откровенность.
– Вместо этого я собираюсь тебе объяснить, почему я хочу повидать ее и почему не уйду отсюда, не повидавшись с ней, – сказал Болтон. Он хорошо разбирался в людях и понимал, что охранник не поддастся на уговоры. И все же стоило попытаться.
– Я люблю Вирджинию, – заговорил журналист серьезным тоном, – и хочу, чтобы она стала моей женой. Уверен, что она тоже меня любит, и осталось лишь убедить ее, что нас ждет прекрасное будущее. – Болтон изобразил свои честные намерения красноречивым выразительным жестом: протянул руки вперед ладонями вверх – это был древний жест благородных апачей. – Мне нечего скрывать Джим. Просто я влюблен в самую замечательную женщину в мире.
Джим в растерянности перебирал пальцами ключи, связка которых висела у него на поясе, потом вдруг кашлянул, прочищая горло.
– Полагаю, я должен сказать вам кое-что, – решился он наконец.
Леденящее предчувствие несчастья сковало грудь.
– Сказать мне что, Джим? – обеспокоенно спросил Болтон.
– Мисс Вирджинии здесь нет, – быстро сообщил охранник.
– Я подожду. Когда она вернется? – спросил Болтон.
– Господи, если бы я знал… – Джим опять кашлянул, затем вытащил красный носовой платок и высморкался. – Мисс Вирджиния в больнице.
Болтон несся по дороге, не обращая никакого внимания на ограничения скорости. Выяснить номер палаты в больнице оказалось несложно, но о причине госпитализации Вирджинии он пока ничего не знал, и это сводило его с ума.
Слишком встревоженный, чтобы дожидаться лифта, он помчался по лестнице, перескакивая через ступеньки. Дверь палаты 335 была слегка приоткрыта. Он остановился, морально подготавливая себя к виду любимой женщины на больничной койке, и лишь затем переступил порог.
– Болтон?! – Джейн приложила ладонь к груди. – Ты напугал меня почти до смерти.
Он перевел взгляд с Джейн на кровать. Она была пуста, а простыни на ней были тщательно заправлены и разглажены.
– Где Вирджиния?! – с трудом сдерживая волнение, почти прокричал он.
– Сядь, Болтон, – сказала Джейн, подходя к нему.
Но тревога его возросла, когда он поглядел на Джейн – на ее осунувшееся лицо, на поникшие плечи, на покрасневшие, воспаленные глаза. Он придвинул себе кресло и сел напротив нее.
– Где Вирджиния? – уже спокойнее проговорил он.
– В операционной, – ответила Джейн, пристально глядя на Болтона.
– Что с ней? – Джейн мрачно наблюдала за ним. – Я хочу знать все, Джейн, до мельчайших подробностей.
– Ты ее любишь, Болтон? – тихо спросила она.
– Да, Джейн. Я люблю ее. Она – мое сердце, моя душа, моя жизнь, – громко заявил он, смотря прямо в глаза Джейн.
– Хорошо. – Джейн глубоко вздохнула. – Вообще-то, рассказать об этом должна была сама Вирджиния, но я все же поступлю так, как считаю нужным… Я не знаю, что сделаю, если с ней что-нибудь случится… А следует ли мне решать за любимую подругу…
– Следует, – уверенно произнес Болтон, не спуская с нее встревоженного взгляда.
И Джейн решилась все рассказать, а когда она закончила, Болтон наконец узнал, почему Вирджиния внезапно улетела, оставив его в горах, почему не отвечала на звонки, почему послала ему такую странную телеграмму. Но они были слишком сильно связаны друг с другом узами любви, и он даже на расстоянии чувствовал за нее тревогу и теперь понимал ее страхи и боль.
«Почему, Вирджиния? – кричал его разум. – Почему ты мне не рассказала? Почему не позволила быть рядом с тобой?»
– Теперь ты все знаешь, Болтон, – завершила свой рассказ Джейн. – В худшем случае у моей подруги обнаружат рак. Если тебе это неприятно, уезжай сейчас, немедленно, пока ее не привезли из операционной.
Рак. Это слово буквально приковало Болтона к креслу – он не мог даже пошевелиться. Сможет ли он сразиться со столь коварным врагом?
– Нет, – отрезал он, отрицая этим коротким словом саму возможность потерять женщину, которую искал всю свою жизнь. Судьба не может быть к нему столь жестокой.