Шрифт:
Longa est vita, si plena est
(с лат. – Жизнь длинна, если она насыщенна)
Николай Петрович не спеша двигался по направлению к дому. После работы он, как обычно, забежал в магазин, взял пол-ломтя докторской колбасы и пару банок зелёного горошка – типичный семейный ужин, когда времени готовить разносолы нет, да и желания тоже.
Едва
– Батя, ты куда? Через пятнадцать минут ужинать будем.
– А?.. Сынок. Тут это… Мотоциклетка… Сижу на скамейке… Лизонька… Побежал… Олежка…
Николай Петрович попробовал составить разрозненные слова в одно предложение. – «Мотоциклетка – это мотоцикл. Скорее всего, имеется в виду байк сына – Олега. Получается, батя сидел на деревянной скамейке у подъезда, заприметил внука на байке и побежал вслед за ним. Зачем? Лизонька. Лиза? Елизавета? Новая подружка Олега? Вдвоём уехали?»
Николай Петрович заботливо подхватил отца под локоть. – Батя, пойдём домой, по пути расскажешь, чего так всполошился. – Сам он не видел ничего криминального в происходящих событиях, а значит, нет особых причин волноваться, тем более не стоит остро переживать пожилому человеку, каковым был Пётр Алексеевич. Почтенный возраст. Пламенный моторчик беречь надо!
Ещё до своей квартиры на первом этаже сталинки, где обретались дед, отец и сын, Николай Петрович узнал: хотя он в целом правильно понял смысл услышанных слов, но логическую цепочку выстроил немного неверно.
Оказалось, Пётр Алексеевич действительно умиротворённо расположился на скамейке, неторопливо листал «Городской вестник» и уже собирался домой, как, подняв глаза над страницей, увидел Олега. Внук невдалеке активно помогал какой-то девушке воссесть на его спортивный мотоцикл. Старик, как и все люди советской закалки не был лишён природного любопытства и как иногда грубил Олег «совал нос не в своё дело». Пётр Алексеевич незамедлительно снял очки, чтобы получше рассмотреть очередную пассию внука. Дальнозоркость, знаете ли – для чтения «стёклышки», а вот на расстоянии пенсионер видел намного лучше. И надо случиться такой оказии, что именно в этот момент барышня повернулась к нему лицом. Старика, как громом ударило. Ему показалось, девушка, как две капли воды похожа на медсестру Елизавету, за которой Пётр Алексеевич ухлёстывал ещё до судьбоносной встречи с будущей женой – Анной Кузьминичной, матерью Коли.
Отец никогда широко не распространялся про свои амурные похождения до женитьбы, хотя со слов соседок-болтушек, был тот ещё ходок, поэтому Николай Петрович имя Лизы услышал сегодня в первый раз. Он, как мог, успокаивал отца: никуда девушка не исчезнет, и если спутница Олега, действительно родственница медсестры, то они непременно узнают судьбу Елизаветы, и чем чёрт не шутит, смогут встретиться спустя десятки лет, побалакать о том о сём, рассказать о прожитых годах, перетереть косточки детям и внукам.
Однако, Пётр Алексеевич не унимался. Пока Николай Петрович жарил на кухне колбасу, дед достал из нижнего ящика видавшего виды комода обтрёпанный альбом со старыми фотографиями, рассыпал их по столу и лихорадочно перебирал, постоянно что-то бубня под нос.
Вскоре квартиру сотряс торжествующий вопль, а спустя несколько секунд в кухню, размахивая маленькой фотокарточкой «влетел» Пётр Алексеевич. – Лизонька… Нашёл… Она. Точно она. Одно лицо!
У Николая Петровича не оставалось иного выбора, как ознакомиться с «доказательством», тем более, колбаса уже дожарилась и распространяла дурманящий аромат сытости. Он не торопясь снял фартук, тщательно вымыл руки, аккуратно взял пожелтевшую от времени карточку, глянул… отложил в сторону, налил себе стакан водки и выпил залпом – с фотографии на него смотрела Варя. Незабываемая улыбка, достаточно странная, но привлекательная стрижка, чуть вздёрнутый носик и глаза – большие бездонные глаза. Даже чёрно-белое изображение передавало их чарующую красоту.
Правда на снимке озорно улыбалась не Варя, а Лиза. Николай Петрович это прекрасно понимал, но внешнее сходство было поразительное – «Отец метко заметил – одно лицо. Получается, три девушки разных поколений удивительно похожи друг на друга. Такое не может быть совпадением». На него нахлынули воспоминания бурной студенческой юности, Николай Петрович погрузился в прошлое, картины одна за другой всплывали в его памяти. Где-то фоном продолжал бормотать Пётр Алексеевич. Сын не очень отчётливо слышал отца, однако, некоторые моменты уловил чётко, а причина в этом была предельно проста и невероятна – Варя с Лизой имели не только портретное сходство, но и схожий темперамент, идентичные интересы, а также манеру одеваться, конечно, с учётом несколько разных эпох и веяний моды.
Конец ознакомительного фрагмента.