Бабочка в гипсе

Донцова Дарья

Незаметно мне подмигнув, Арсений начал подталкивать дядьку к входу в приемную. Я кивнула и поспешила к лифту.

Всю дорогу до улицы семи ворон я, безуспешно терзая новый телефон, пыталась дозвониться до Паши, но постоянно нарывалась на ответ: «Абонент временно недоступен».

Поняв, что Гладков не желает ни с кем общаться, я решила поговорить с Максом и услышала в трубке: «Абонент находится вне зоны действия сети».

Лишившись возможности посоветоваться с приятелями, я решила действовать на свой страх

и риск и, стоя в пробке, дозвонилась до больницы, куда положили Валю.

– Рублева находится в стабильно тяжелом состоянии, – ответил вежливо-холодный женский голос.

– Ее можно навестить? – спросила я.

– Состояние стабильно тяжелое.

– Я это поняла, хочу увидеть Валентину, – объяснила я.

– Состояние стабильно тяжелое.

– Вы автомат? – обозлилась я. – Произносите лишь одну фразу?

– Сама ты дура, – схамила трубка. – Сто раз сказано: «Состояние стабильно тяжелое», значит, Рублева в реанимации, туда не пускают!

– Можно побеседовать с ее врачом?

– Соединяю, – буркнула дама.

– Отделение реанимации, – сказал спустя некоторое время мужчина.

Я обрадовалась: доктор будет вежливее тетки из справочной.

– Здравствуйте, как там Валентина Рублева? Я ее… э… сестра.

– Состояние стабильно тяжелое.

Они что, сговорились?

– Хочется поговорить с ней, приободрить ее, когда можно приехать?

– Вас не пропустят в отделение, – бесстрастно отреагировал врач.

– Ну ладно, – сдалась я, – а стабильно тяжелое состояние – это очень плохо?

– Делаем все возможное, – ушел от прямого ответа эскулап.

– Можете передать Вале привет от Евлампии? Попросите ее не нервничать, дома полный порядок, – произнесла я.

– Если в состоянии Рублевой наметится положительная динамика, я выполню вашу просьбу.

– А почему не сейчас?

Доктор засопел:

– Рублева в коматозном состоянии.

– Она без сознания? – испугалась я.

– Состояние стабильно тяжелое.

– Пожалуйста, – взмолилась я, – поговорите со мной по-человечески. К ней не пускаете, так хоть по телефону объясните.

Врач кашлянул:

– Пациентке отстрелили ушную раковину, внутренних повреждений нет. Рублева счастливица, пуля чиркнула по голове, сняла кусок кожи с волосами, но кости целы. Понятно объясняю?

– Да, да, – закивала я, – продолжайте.

– По идее, подобные травмы хорошо заживают. Поработает пластический хирург, внешнего дефекта не будет. Но больная в коме, делать прогнозов я не могу.

– Почему она без сознания? – не успокаивалась я.

Реаниматолог хмыкнул:

– Сумей я ответить на ваш вопрос со стопроцентной точностью, получил бы Нобелевскую премию.

– Но мозг не задет? – с надеждой спросила я.

– В принципе нет, – устало подтвердил врач.

– Однако Валентина не реагирует на внешний мир?

– Правильно.

– И

что будет с ней, никто не знает?

– Состояние стабильно тяжелое, – спрятался за привычную формулировку доктор.

Я поблагодарила его и продолжила путь. Ну почему сотрудники больниц никогда не высказываются прямо, бродят вокруг да около, произнося обтекаемые фразы: «Наметилась динамика», «Состояние соответствует перенесенной травме», «Больной реагирует на проводимое лечение»? Я хочу знать: Валя поправится или нет? Поэтому отвечайте просто: «Рублева непременно выздоровеет», – больше мне ничего не надо.

Ресторан «У бабушки Гусыни» явно пользовался у местных жителей популярностью: все десять столиков оказались заняты. Я подошла к барной стойке и увидела на стене, над шеренгой бутылок, черную доску, на ней аккуратным почерком девочки-первоклассницы было выведено: «Блюдо дня – гусь с яблоками и печеным картофелем». У хозяина трактира странное чувство юмора: Гусыня готовит гуся. Хотя она же бабушка: вероятно, сейчас на кухне разделывают одного из ее многочисленных внуков.

– Что желаете? – спросил бармен, протирая тряпкой полированную стойку. – Советую вишневое пиво, дамский напиток.

Я показала парню ключи от малолитражки:

– Спасибо, лучше кофе.

– Пьяный за рулем – смерть на дороге, – объявил бармен, подходя к кофемашине. – Никогда спиртное не налью, если знаю, что клиент на колесах.

– К сожалению, не все столь принципиальны, – поддержала я беседу, – кое-кому важна исключительно прибыль. Не подскажете, где найти Тима-плотника?

Юноша аккуратно поставил передо мной чашечку.

– В подвале он живет.

– И где вход? – спросила я, выкладывая на стойку купюру.

– Со двора, железная дверь, – проинструктировал меня бармен, – осторожнее, там посередине ступеньки не хватает.

Опустошив залпом крошечную чашку, я выбралась на улицу, проковыляла по обледенелому тротуару, нашла нужную дверь, преодолела лестницу, очутилась в полутемном подвале с низким потолком, по которому змеились трубы, и увидела дедушку, похожего на сказочного гнома.

– Ищешь кого? – неожиданно звонко спросил он.

– Тима-плотника, – ответила я.

– Считай, нашла, – прищурился «гном».

– Для меня у вас должно быть письмо, – сказала я.

– Может, и так, – кивнул дедуся. – От кого ждешь конверт?

– Имени отправителя не знаю, – призналась я, понимая, что ситуация идиотская.

– Саму-то как зовут? – не удивился дедок.

– Евлампия, – представилась я, – Романова.

– Царская фамилия! – восхитился «гном». – И имя красивое, старинное, православное, но для тебя почты нет. Ты напомни, в чем дело-то?

– Ключ для Мартина, – выпалила я.

– Девичья у тебя память, – хмыкнул старик, встал и исчез в недрах подвала.