Бабочка
Шрифт:
Сталин сидел как изваяние, пытаясь осознать разницу между этими двумя фактами. Все молчали, понимая ситуацию. И, только Киров пытался ткнуться то в одну, то в другую сторону, пока гигант Ковалёв не прижал нежно его плечи и что-то шепнул в ухо. Только после этого Киров успокоился.
Наконец Сталин поднял глаза на собеседника:
– Значит, говорите, бабочка?
– Да, товарищ Сталин, бабочка, - кивнул Волков, - и Вы только представьте, что и как может измениться в нашей стране, если только спасение жизни одного человека так изменило историю. Вот такие вот дела, дорогой Вы наш человек.
– Без
Сталин стал набивать трубочку.
– Кстати, - улыбнулся Волков, - как Вам понравилась мамонтовая трубочка?
– Ещё не обкуривал, - несколько ворчливо ответил Вождь, - а ну как прогорит в момент? Где я мамонтов гонять буду?
Волков расхохотался:
– Иосиф Виссарионович, Вы только скажите, те, кто их делают, когда узнают - для кого, завалят Вас мамонтовыми трубками.
– Когда много, - Сталин назидательно поднял палец, - это уже не интересно. Одна и только у меня.
– А если серьёзно, Иосиф Виссарионович, в этой трубке курительная зона сделана из тугоплавкого сплава, не переживайте, она никогда не прогорит. Я понимаю, с Вашим стажем курильщика бросить курить дело, практически, невероятное. Но я бы посоветовал попробовать, - Сталин поднял брови, - нет, нет, что взять с человека, который и табачный дым не переносит. Мне легко об этом говорить.
– Какие у нас планы на ближайшие дни?
– Спросил Сталин, раскуривая трубку.
– У нас завтра и послезавтра - суббота и воскресенье, я обещал нашим генералам выходные. Сергей Иванович уже давно по семье скучает. Да и Игорь Францевич, наверняка что-то планирует.
– А дальше?
– Дальше?
– Волков пожал плечами, - Дальше у нас с Вами работы непочатый край, и за нас никто это делать не будет.
4
– Игорь, скажи мне, только честно, если это не превышает моего допуска, - Ковалёв сидел у себя во дворе в плетёном кресле со стаканом грушевого сока, - как ты, человек твоих лет, достиг такого уровня, что на научном поприще, что в воинском звании?
Шенкерман задумчиво курил сигару, купленную в таможенном магазине:
– Понимаешь, Старый. В жизни есть моменты, которые вспоминать, ну, как-то неуютно, что ли. Я ведь профессором стал только в прошлом году. Все мои диссертации идут под грифом 'Совсем секретно. Перед прочтением - сжечь!'... Шучу, конечно. Но, то, что секретно, это факт. Ты, конечно, можешь запросить, почитать, но не советую. Слишком много грязи...
Друзья помолчали. Ковалёв вздохнул:
– Ты прав, дружище, для того, что бы нас окружала чистота, кто то должен грязь убирать.
Из-за дома выбежали дочери Ковалёвых:
– Папа, дядя Игорь, ну что же вы, пойдём купаться. Мальчишки уже рыбы на уху наловили, а вас всё никак не дождаться.
Ирина стояла, прислонившись к углу дома, и тихо млела от счастья. Вся семья была снова вместе, новый дом внушал радость своей красотой и удобством.
Всё началось ещё с вечера, когда привезли Сергея. Сколько было шума и писка. Девчонки чуть не подрались за право повисеть на папиной шее. Ирина строго нахмурилась, решительно отодвинула дочерей и сама прижалась к широкой и сильной груди мужа.
Выходные пролетели быстро. Молодые обживали свои части дома,
* * *
Когда гости из будущего ушли на выходные Сталин вызвал Власика:
– Товарищ Власик, всей охране Кремля боевая тревога. Роту курсантов НКВД в Кремль на помощь. Товарища Кирова ко мне в кабинет. Будем решать один жизненно важный вопрос.
– Слушаюсь, товарищ Сталин. Разрешите выполнять?
– Да, выполняйте.
Сталин поднял трубку телефона:
– Товарищ Поскрёбышев, как появится товарищ Киров, его сразу ко мне.
– Положив трубку, Сталин прошёл к себе, как он с иронией назвал его: 'Малый кабинет'. А потом со вздохом добавил:
– Вот, ко всему, оставили меня без комнаты отдыха, - набивая трубочку, с иронией добавил, - Какой там отдых? Без них продохнуть некогда было, а пришли гости, так вообще присесть бы была минутка.
Сталин присел к монитору, открыл иконку 'Враги'. Под номером два там значился Енох Гершенович (Генрих Григорьевич) Ягода. Рядом, на столе лежала объёмистая тетрадь, в которой было записано всё, что стало известно о делах и деяниях этого деятеля. Ещё раз, прочитав весь массив информации, Сталин тяжело вздохнул, помял подбородок. Закурив трубку, Вождь поднялся и подошёл к экрану запуска посетителей. Нажав на кнопку и услышав щелчок открывающейся двери, он позвал:
– Кто там есть в карауле? Ответить можете?
– Помощник начальника караула гвардии старший прапорщик Жугин. Слушаю Вас товарищ Сталин.
Вождь слегка поморщился:
– А начальник караула далеко?
– Сейчас он у Министра обороны на докладе. Прибудет, ориентировочно через минут сорок, не раньше.
– Хорошо, тогда Вы зайдите ко мне.
– Есть, товарищ Сталин, выполняю.
– И тут же, почти без паузы от двери, - Разрешите войти?
– Заходите, товарищ Жугин.
– Высокий, крепкий военный в пятнистой зелёной форме и краповом берете, сделав три строевых шага:
– Товарищ Сталин, гвардии старший прапорщик Жугин по Вашему приказанию прибыл!
Сталин с интересом осмотрел военного, его форму, пощупал её. Многозначительно покивав, он спросил:
– Как Вас зовут, товарищ гвардии старший прапорщик?
– Вадим Васильевич, товарищ Сталин.
– Скажите мне, уважаемый Вадим Васильевич, сейчас все военнослужащие ходят в такой форме?
Жугин немного растерялся:
– Вообще то, Иосиф Виссарионович, у нас форма разная. Та, что на мне называется 'Полевая -лето', то есть на разные сезоны - своя полевая форма. Есть форма повседневная, есть форма парадная. Ещё она может различаться по родам войск.