Бабочка
Шрифт:
– Вполне себе может быть, – кивнул Клай. – Только не забывай, что там могут быть мужики. У них тоже задницы сжимаются?
– Не знаю, – призналась Юта.
– А может, там бабы. Или вообще, некрофил.
– Тогда ему повезло. У мертвяков уже ничего не сокращается, – резонно заметила она.
Клай громко постучал. Некоторое время ничего не происходило, затем до слуха молодых людей донесся звук шаркающих шагов. Клай подобрался, как тугая пружина. Он кивнул Юте, подавая знак, чтобы в случае стандартного вопроса «Кто там?» отвечала она, и девушка
«Парень, – мелькнуло у Юты в голове. – Совсем щенок…»
Увидев вымокших путников, юноша расплылся в туповатой улыбке.
– Добрый вечер, – гнусаво протянул он. – А я думал, что это тетя Аня там ходит.
Клай и Юта обменялись многозначительными взглядами.
– Привет, – сказал Клай, дружелюбно улыбаясь. – Ты что, ждешь тетю?
Юноша с готовностью кивнул.
– А дома есть кто-то еще? – осторожно поинтересовалась Юта.
Тот засунул палец в ухо.
«Как будто там кнопка специальная, которая выдает подсказку», – подумала Юта, и почему-то ей стало смешно. Похоже, этот чудик с немытыми волосами не очень-то дружит с головой.
– Не-а, – ответил парень, внимательно разглядывая палец, которым исследовал ухо. – Только я и тетя Аня.
– Впустишь нас? – вкрадчиво проговорил Клай. – У нас сломалась машина, и мы заблудились.
– Да, – кивнул толстяк, отворяя дверь настежь и пропуская продрогшую пару внутрь. – Людям надо помогать. Надо быть добрым.
Улыбаясь влажными от слюней губами, он стоял в темном коридоре, выпятив рыхлый живот. У него был вид не в меру располневшего ребенка, который в новогоднюю ночь обнаружил под елкой свою долгожданную игрушку.
– Хочу с вами познакомиться, – сказал он, протягивая Клаю руку. Тот пожал ее, однако тут же одернул назад, брезгливо вытирая об джинсы.
– Я Дима Букин, – представился юноша, которого, казалось, ничуть не смутила реакция Клая. Он перевел взгляд своих маслянистых глаз на Юту. – Дима Букин.
– Лена, – сказала Юта. Она с сомнением посмотрела на толстую бледную руку парня и лишь кивнула вместо рукопожатия.
– А я Вася, – хмуро отозвался Клай.
– Идемте, – предложил юноша и, переваливаясь из стороны в сторону, двинулся по коридору.
– Я сейчас схожу в туалет, – предупредил он, когда они оказались в крошечной комнате с низким потолком. – А вы меня ждите.
– Конечно, будем ждать, – закивал с серьезным видом Клай. – Ты там аккуратней, дружище. Не провались случайно.
– Я не провалюсь.
Юта прыснула, не удержавшись.
Дима тоже заулыбался бессмысленно-идиотской улыбкой, с уголка губ потянулась блестящая ниточка слюны. Его круглое лицо было совершенно ровным, как ком теста, в который вдавили бесцветные глаза-пуговки. Когда он улыбался, казалось, кто-то невидимый стоял за спиной полоумного, растягивая кончиками пальцев его рот в разные стороны.
– Там дырка слишком
Клай вздохнул.
– Иди-иди, – буркнул он, плюхаясь на грубо сколоченный топчан, укрытый ветхим одеялом.
Дима засеменил прочь, то и дело оглядываясь.
– Похоже, этот придурок трахал свою руку, – приглушенно сказал Клай, вновь вытирая пальцы об одеяло.
Юта изумленно уставилась на друга, и лишь когда до нее дошел смысл сказанного, брезгливо скривила губы.
– Он ненормальный, Клай, – тихо сказала она. – И мне не нравится, что он ждет какую-то тетю. Посмотри, в какой дыре он живет. Сюда ни одна тачка не проедет. Получается, его тетя по лесу в такую погоду шляется?
– Послушай, Юта… Может, и нет никакой тети, – сказал Клай. – Нужно потрясти этого толстяка. Наверняка в доме что-то есть.
Юта оглянулась. Два колченогих табурета и старый рассохшийся стол – вот и вся обстановка в комнате. Подоконник был завален потрепанными толстыми тетрадями на пружинах. Электричества в доме, похоже, не было, поскольку на столе стояло несколько консервных банок с горящими свечами.
Дима вернулся спустя минут пять, неся ворох скомканных тряпок.
– Вытритесь. А то заболеете, – сказал он, держа их перед собой.
– Нет уж, – отказался Клай, все еще помня его липкое рукопожатие. – Как-нибудь так обсохнем. И вообще, мы закаляемся.
Толстяк бросил тряпки прямо на пол, шагнув ближе, и Клай с Ютой смогли рассмотреть странного жильца избы более внимательно. Пшеничные жидкие волосы висели, словно влажная солома, лоб и приплюснутый нос усеяны зреющими угрями. На парне был донельзя засаленный комбинезон из затертой джинсы и изжеванная майка в грязных разводах. Ноги толстяка были босыми, под давно не стриженными ногтями чернела грязь. Судя по всему, в последние месяцы он не особенно обременял себя обувью. Юта брезгливо отвернулась.
– А вы меня обманули, – вдруг сказал Дима, заговорщически подмигивая Юте.
– Да? Интересно, с какого перепоя ты так решил? – прищурился Клай.
– Вас по-другому зовут, – пояснил толстяк. Он ткнул грязным, пухлым как сарделька пальцем в Клая. – Ты не Вася.
Развернувшись на мозолистых пятках, он указал на притихшую Юту:
– А ты не Лена. Вы Клай и Юта.
«Ну вот и все, глупый придурок, – подумала Юта. – До этого я еще была готова впрячься за тебя, если Клай решил бы тебя прикончить… Но сейчас ты сам себе приговор подписал».
Лицо Клая потемнело.
– Ты что, подслушивал, засранец? – сквозь зубы проговорил он.
– Нет. Подслушивать нехорошо, – продолжая безмятежно улыбаться, ответил Дима. – Просто я очень хорошо слышу. Даже в туалете. Не злитесь. Мне так даже больше нравится. Клай и Юта, круто звучит. Или Юта и Клай. Почти как Бонни и Клайд.
Юта кашлянула.
«Видать, не такой уж он и валенок», – с удивлением подумала она.
– Я тоже хочу кличку, – заявил Дима, почесав под мышкой. – Какую-нибудь здоровскую. А то все Дима, Дима…