Бабулька на горошине
Шрифт:
Парни смутились, потом Николай заговорил:
– Мы вам говорить не хотели, но Яков у всех в церкви денег назанимал. По мелочи брал – две, три тысячи. Никому не вернул. Да все молчат, как-то стыдно из-за таких сумм скандалить.
Я стою и не знаю, как реагировать. Стыдно так стало, что слезы выступили на глазах. Николай мое состояние понял, стал утешать:
– Не переживайте, батюшка, вы же знаете, у нас у каждого своего навоза по возу, мы вас любим и сестру вашу тоже. Образумится ее муж. Вы только Олю предупредите, что этот Вениамин злой, как крокодил. Человек, похоже, богатый, на шикарной машине катается, номер у нее московский, да не простой, блатной. Как бы он к Димкиным домой не заявился, скандал не закатил. Вот мы фото его джипа сделали, покажите сестре. Если такой у ее калитки припаркуется, пусть дом покрепче запрет.
Я так расстроился, что только кивать мог. Когда парни ушли, я сразу к Ольге направился, а там муж ее за столом пищу вкушает. Очень мне захотелось в лоб ему дать, еле справился с собой, спросил:
– Яков, ко мне сейчас в церковь приходил мужчина, требовал полмиллиона, которые ты у него одолжил и не вернул. Что ты об этом знаешь?
Оля в этот момент мне в тарелку суп налила и к столу понесла. У нее руки затряслись, тарелка на пол упала и разбилась. Плохо стало Ольге, она на табуретку села. А Яков сидит спокойный, словно не о нем речь.
– Федя, тебя обманули. На фига мне пол-лимона?
Я попытался воззвать к его разуму:
– Зачем этому Вениамину меня обманывать?
Яков засмеялся.
– Дурак телика насмотрелся, там часто говорят, что попы богатые, на «Мерседесах» катаются, вот он и приперся.
Я возразил:
– Он сказал, что ты расписку оставил, обманул его, ни копейки не вернул.
Зять продолжал смеяться.
– Ой, не могу! И ты поверил, что я деньги не отдал, поэтому Вениамин к тебе приперся? Федя, ты встретился с мошенником.
Так он уверенно говорил, что я усомнился, устыдился своих дурных мыслей о нем, задумался: пятьсот тысяч – космическая сумма, Вениамин видел, кто перед ним. Как он мог Яше столько денег дать? Потом вспомнил, как Вениамин церковную кружку унести пытался, и новый вопрос возник: может, он за ней и приходил? Выдумал историю про полмиллиона? Дело в начале осени прошлого года происходило, сентябрь, на улице тепло. Прихожан в храме у нас немного, постоянно ходят по воскресеньям человек пятьдесят. Вот на Пасху, Рождество, Крещение со всех деревень бегут. Во дворе на лавочке перед входом в церковь всегда сидит Ирина Филипповна, в любую погоду она там. Я ее благословил милостыню собирать, знаю, что она пенсионерка, внука-инвалида воспитывает. Хорошая женщина, но как телеграфное агентство – про всех все знает, всем все про всех расскажет. Храм наш тысяча триста восьмидесятого года постройки, часто на автобусах паломники и туристы приезжают. Ирина Филипповна им лучше экскурсовода о церкви расскажет, и не только о ней. Если к бабушке подсесть, разговор завести, то она всю правду о прихожанах и настоятеле выложит. Едва я так подумал, сразу повеселел. Уж сколько раз просил Ирину язык за зубами держать, но ей с грехом болтовни трудно справиться. Определенно, она мошеннику про меня рассказала, да имя моего зятя назвала.
А Яков сидит, веселится.
– Здорово тебя вокруг пальца обвели! Как ребенка! Разве станет так себя вести тот, кто полмиллиона в долг дал.
Я давай извиняться за то, что поверил клевете. Но еще один вопрос у меня имелся, я поинтересовался:
– Правда ли, что ты у прихожан наших по две-три тысячи брал в долг и не вернул никому?
Он удивился:
– Брал? Я? В долг? У прихожан? У меня есть постоянная клиентка, руководитель фонда, который помогает больным детям. Она как-то раз пожаловалась, что никак они не могут мальчику денег на инвалидную коляску собрать. Я у нее взял подписной лист, на нем сверху реквизиты указаны, с печатью, подписью генерального директора, и обошел дома в Грунске. Твои прихожане жадные, почти все отказались инвалиду помочь, а те, кто кошельки со скрипом открыл, по сто-двести рублей отслюнили. Все знали, что я для фонда собираю. Если у тебя все обвинения в мой адрес закончились, то вали из моего дома. У себя в храме хозяина изображай, перед старухами господина корчи, а здесь ты для меня брат Оли, неудачник, нищий в рваных портках!
Я ушел, Оля в слезах за мной побежала.
– Федя, не обижайся на Яшу, у него клиентов мало, вот он и нервничает.
Я сестру обнял.
– И в мыслях нет серчать. Беседа с Яковом испытание мне, как я на нее отреагирую? Пойду молиться за него. Вот и весь ответ.
Оля зашептала:
– Федя, когда ты начал рассказывать про того, кто хотел церковную кружку унести, имени его не упомянул. А Яша, когда смеяться над тобой стал, мошенника Вениамином назвал. Откуда он знает имя того мужика? Скажи Яков: Николай, Сергей, то можно было предположить, что он просто угадал. Но Вениамин? Сейчас редко кого так называют. Федя, что если муж мой тебе сейчас со спокойным лицом солгал? Вдруг этот дядька к нам домой приедет? Что тогда делать?
Я растерялся. И вспомнил, что певчий упомянул про очень дорогую машину скандалиста. Вдруг он не мошенник? И вот теперь Оля, дети и Яков угорели.
Федор опустил голову.
– Я все думал, сообщить вам, что я подумал после того что Оля мне сказала? Доказательств у меня нет, одни размышления. В начале нашей беседы я говорил, что Яков в храм не ходил, но с Олей повенчался. Я тогда решил, что зять к Богу повернулся. И он на самом деле стал на литургии по воскресеньям стоять. А после разговора с сестрой я сообразил: православный муж не должен так к супруге относиться, как Яков к Оле. Небось он на службу приходит, чтобы деньги у прихожан брать. Вот так грешным делом подумал, осудил его. Помилуй меня, Господи.
Глава пятая
– Настюша чудом жива осталась, – прошептала Татьяна. – Она ко мне вечером того страшного дня приехала вся в слезах. Девочка после школы работала, ее наняли люди из коттеджного поселка, который около Грунска построили. Анастасия у них дорожки осенью от листьев, а сейчас от снега чистит, раз в день прибегает в пять утра, до школы. Зарплату Настена копила. Она хочет стать стилистом, мечтает поступить в колледж. Да там обучение за деньги, вот она и старалась, набрала, между прочим, денег на оплату подготовительных занятий, на них записываются в начале февраля, учатся шесть месяцев, а в августе вступительные экзамены. Но тех, кто одни пятерки на экзаменах по окончании подготовительных курсов получил, зачисляют сразу и обучают первый семестр бесплатно.
Татьяна опустила голову.
– Мне ее мечта известна, я думала, что дам девочке нужную сумму. А она мне осенью рассказала, как чужой участок обихаживает, счастливая до невозможности! А в субботу в районе семи раздается звонок в дверь. Я открыла. Стоит моя Настена, вся бледная, губы трясутся, шепчет:
– Ма! Мои деньги! Те, что я на курсы накопила! Пропали! Хранила их в шкафу! Никто не знал, что я работаю. Куда конверт делся?
Я ее обняла.
– Неужели ты даже маме не сказала, что чужой участок обихаживаешь?
Настенька в ответ:
– Нет. Она все папе сообщит, а он велит накопленное в семейную кассу сдать. Но это мои личные деньги, заработанные. Почему я должна их отдавать? И отец их себе заберет! Он так всегда поступает, сначала говорит: «Оля, надо детям купить обновки!» Мама ему заработанное отдаст, и тю-тю денежки. Отец все бизнес хочет поднять, да ни фига у него не выходит. Наверное, это он до моих сбережений добрался. Ма! Можно я у тебя поживу? Пожалуйста!
Мне бы спросить: как же ты в школу ходить будешь? Но я решила так: пусть Настюша недельку в Москве проведет, я ей справку о болезни организую. Девочка отличница, не прогульщица, старательная ученица. Я ей, конечно, курсы оплачу. И завтра же после работы поеду к Оле и расскажу ей о пропавших деньгах. Так и поступила, прикатила в Грунск в районе восьми вечера, а изба опечатана! Я к соседке, та мне и сообщила: