Бабушка на сносях
Шрифт:
За расселение нашей коммуналки взялась Ирина Васильевна, мать Лики. К слову, я очень благодарна Ликиным родителям за то, что, когда мы встретились после моего побега, они радушно обняли меня, точно я из отпуска вернулась. И мой громадный живот их не шокировал.
— Теперь многие замуж выходят на большом сроке беременности, — деликатно заметила Ирина Васильевна.
Митрофан Порфирьевич предложил назвать девочку Прасковьей или Аглаей. Я не нашлась что ответить, вежливо поблагодарила за подсказку.
Ирина Васильевна
Тут вернулся с работы Олег, вклинился в наш разговор и заявил, что большая квартира на Войковской тоже в размене, а квартир требуется четыре, еще одна для матери с ребенком.
Риелтор смотрела на нас как на чумных. Мы путались в количестве квартир, в числе семей и при этом требовали, чтобы все было сделано быстро, за месяц, до родов.
— У нас две роженицы, — пояснила Ирина Васильевна, — а еще ремонт да переезд!
— Будем работать! — с фальшивым оптимизмом произнесла риелтор.
И мягко намекнула, что быстро такие сделки не делаются, ведь надо собирать документы, ездить смотреть квартиры. Мы скисли, понимая, что нас ждет полгода или год хлопот и нервотрепки.
И тогда Ирина Васильевна отправилась к Сергею.
— По общему мнению, — заявила она моему мужу, — вы очень умный человек. Кроме того, единственный, кто не собирается стать отцом. И при этом живете в трехкомнатной квартире! Если вы умный, то придумайте, где кому жить в создавшейся ситуации.
Сергей взял листок бумаги, записал условия задачи с тремя квартирами. Решение он нашел простое и гениальное. Мы с Олегом поселяемся в квартире на Войковской (вариант самый роскошный, да и Олег очень любит дедовскую квартиру), Лешка с Ликой переезжают в кузьминскую трехкомнатную. А на Шаболовской в просторной двухкомнатной будут жить Лена и Катя, жена и дочь Олега.
Когда до меня донесли это гениальное решение, я не сразу поняла, какое звено выбыло.
— Куда денется мой отец? — Лешка соображал быстрее. — На вокзале будет ночевать?
Я позвонила Сергею и задала ему этот вопрос.
— Перееду к Свете, — ответил Сергей.
— В свете чего? — не поняла я.
— Света, аспирантка, ты ее видела, и Лешка познакомился. Моя подруга, как выражается наш сын, герл-френд.
— А какие у френда условия?
— Не знаю. Кажется, с мамой живет. Какая разница? Зато вы избавляетесь от массы хлопот.
— Это верно! — согласилась я.
И пожалела Свету, еще больше — ее маму. Вот так растишь, растишь доченьку, и умница она, и красавица, университет закончила, в аспирантуру взяли. А потом — здравствуйте! Приводит мужа, который ей в отцы годится. И ладно был бы по традиционной схеме — богатый и упакованный, а то ведь бессребреник с дырявыми носками!
Нет, думала я, не годится Сергея вышвыривать на обочину. Надо купить ему однокомнатную квартиру, пусть самую плохонькую и на окраине. Но даже на такую денег не было. Ни я, ни Олег сбережений не имели. Придется занять у Любы.
Люба уперлась рогом: подарить квартиру могу, а взаймы давать не буду. Мы с ней крепко поспорили. Я кипятилась:
— Ты очень много для нас уже сделала: подарила квартиру, закупила двум младенцам приданого на три года вперед… Люба! Есть грань, за которой деньги портят дружбу. Как и любовь. Тебе мало, что из-за богатства чуть мужа не потеряла?
— Ты, Кирка, эгоистка! — очень «логично» обвиняла меня подруга. — Только о себе думаешь! А обо мне — нисколечки! Я тебе Алапаевска никогда не прощу!
— Люба! Если бы я удрала на Майорку, а не в Алапаевск, то, возможно, ты бы с Антоном не замирилась.
— Все равно денег не дам! — поджала губы и раздула ноздри.
— И не надо! Жадина! Капиталистка!
— От эксгибиционистки слышу! — с трудом выговорила Люба.
— ОТ КОГО? — возмутилась я.
— Твой Олежек дорогой! Он меня точно недолюбливает! Я его прямо спросила: «Что ты против меня имеешь?»
— И как он ответил? — заинтересовалась я.
— Выкрутился. Я, говорит, не могу не восхищаться женщиной, для которой нет разницы между экзистенциализмом и эксгибиционизмом. Язык сломаешь! — пожаловалась Люба, хотя выговорила длинные иностранные слова правильно. — Кирка, а какая между ними разница?
— Первое — философское направление, а второе — сексуальное извращение.
— Подумаешь! Одно от другого недалеко ушло.
А денег вам с Олегом не займу!
— В другом месте найдем! И хватит об этом говорить!
Я пустила в ход тяжелую артиллерию. У меня давно выработался против Любиного упрямства безотказный прием. Оборвать разговор, перевести его на другую тему, пресечь ее попытки к дальнейшему спору. Я могу жить с завалами непонимания, с осадком на дне души, а Люба не может. Она будет болеть, пока не расставит все точки и акценты по местам.
Раз десять я осадила ее попытки к дискуссии «Ни слова о деньгах! Проехали! Забудь! Этого разговора не было!..»
Люба опечалилась, немного подумала и предложила:
— Если тебе не нравится альтернатива, давай пойдем на компромисс?
— Прекрати употреблять слова, значения которых ты не знаешь?
— Конечно! — надула губы. — Я у вас дура. Все кругом умные, а одна я дура! Да еще богатая! Умалишенная в золою!
— А кто с красным дипломом институт закончил? — напомнила я. — Кстати, мы с Олегом выбрали имя для девочки. Самое лучшее! Оно мне всегда нравилось — крепко сбитое и звучное, похожее одновременно на леденец к елочную игрушку. И женщины с этим именем не бывают стервами, и все их любят…