Багдад до востребования

Калин Хаим Владимирович

Случалось, правда, в Европе, где дорожная полиция – всего лишь заржавевшая табличка на двери истеблишмента, отдавшего пол-общества на откуп страховщикам. Здесь же, в России, дорожный полицейский чуть ли не каждом перекрестке. И впрямь страна-тюрьма. Хорошо хоть, что без паспорта билеты на железнодорожный и автобусный транспорт отпускают.

– Брат, дарагой, извыны! – залебезил вольный толкователь норм автостопа. – Холодно, беда…

Водитель внимательно оглядел Шахара, спросил:

– А ты как здесь оказался? Ваш брат автобусами не ездит…

– Сломался автобус… – открестился Шахар,

не разобравшись с контекстом «ваш брат». Развел руками, но спустя мгновение постиг: подразумевается грузинский акцент, им задействованный.

– Тебе куда? – осведомился автомобилист.

– Владымыр, – сообщил Шахар, вновь уставившись на рычаги.

– Я – в Покров. Если хочешь, до поста ГАИ подвезу. Выручу, так и быть.

Смысл «ГАИ» Шахару внушил еще «дедушка Калинин» в Тель-Авиве, так что, прочитав аббревиатуру на первом пригородном посту, «кустанаец» усмехнулся. Ныне, тем не менее, задумался, но не надолго. Полез в боковой карман пальто и, повозившись, извлек две двадцатипятирублевые банкноты. Протянул их соседу со словами:

– Владымыр, дарагой, памагы. Очэнь нужно.

– Ты что, русского не понимаешь? Сказал ведь: до поста ГАИ! – возмутился безногий, отстраняя протянутую руку. Но тотчас осекся: замышленную, почти у речевого бойка, фразу «Здесь тебе не Грузия» как бы приморозило. Рука пришельца не поддалась, будто его плечевой сустав неподвижен.

Тем временем пришелец улыбался, заискивающе глядя на водителя и решая весьма любопытную задачу. Официальный обменный курс советского рубля был известен ему издавна. Статус агента спецпоручений «Моссада» требовал широкой эрудиции и непрерывного совершенствования так называемого «походного минимума» или, иными словами, социоэкономических основ базирования шпиона. Соотношение валют – один из его немаловажных компонентов. При этом Шахар знал, что официальный курс рубля 0.6 за доллар – не более чем показатель для межбанковских расчетов. Как «Калинин», так и Розенберг, вручивший ему сегодня утром две банковские упаковки четверных, успели разъяснить, что курс рубля к доллару на черном рынке – в десятки раз дороже. Тем не менее, определяя на вскидку мзду за подвоз, он неосознанно оттолкнулся от «выставочного курса» в пересчете на приблизительный тариф, который бы отстучал счетчик такси в Европе, – где-то восемьдесят долларов. Но поскольку он рассчитывался не валютой, а рублями, то по курсу черного рынка предложил не бог весть что.

Между тем жесткая реакция визави подсказывала: деньги здесь ни при чем. Так что мелькнувшее предположение – удвоить куш он осадил в зародыше: не заскочить бы в собственные силки.

– Послюшай, – заговорил Шахар, в упор глядя на самого необычного автомобилиста, с которым когда-либо сталкивался, – не можешь Владымыр, нэ беда. Едь к остановка автобус. Если мало дэнги, скажи – я добавлять. Сколько сказать, столько добавлять. Но нэ будь злой, выдышь погода какая. Хочэшь, что я здэсь умер?

– Вот народ, чуть что, умер! – запричитал автомобилист. – Мы раньше скопытимся, а вы жировать будете. Мандарины, цветочки, Сухуми-Батуми… – Он запнулся, насупился, после чего нехотя молвил: – Ладно, до автостанции Киржача довезу.

Откуда-то

позади донесся крик – Шахар с автомобилистом в недоумении переглянулись. Спустя секунду-другую – новое послание, будто «ждите», и тембр голоса – женский.

Обитатели модуля обернулись и всматривались в мохнатую пелерину, казалось, ставшую и вовсе непроницаемой – точно безразмерная овечья шуба-ширма раскаталась из небес.

Вдруг ее пронзила крона елки. Замелькали руки, ноги и… чем-то знакомые Шахару котомки. Но в центре мельтешащей, надвигающейся композиции – ель. Шахар тотчас вспомнил: среди багажа его рейса замечался и этот атрибут.

– Это кто еще?! – пророкотал автомобилист. – С твоего автобуса? Да что б вас…

Проступили округлости женской фигуры, чуть позже румяные щеки – композиция одушевилась: на всех парах несется миловидная женщина лет тридцати. В одной руке две котомки, а во второй, подмышкой, – небольшая ель.

Тут Шахара охватило занятное состояние – конфликт жесткой выучки и проснувшегося в нем романтика, оппонирующего искусственной надстройке. Ему одновременно хотелось, чтобы молодуха куда-то подевалась, и… приголубить раскрасневшиеся, нежного овала щечки или, по меньшей мере, затаив дыхание, ими любоваться. Между тем, с позиций ремесла, ситуация диктовала: любой попутчик ему сейчас поперек горла, едва удалось автомобилиста уломать. Кроме того, секретный агент – безнадежный одиночка, для оного любой непродуктивный контакт – обуза.

Тем временем румяная девуля поравнялась с авто и, побросав пожитки с елкой в снег, потянулась к двери. Шахар нажал на рычаг – дверь отворилась. Но прежде обратился к хозяину: «Открывать»?

– Куда денешься… – посетовал, вздохнув, тот.

– Вы во Владимир?! Подбросите?! – протараторила девуля, пробившись через учащенное дыхание.

Рассредоточенный внезапным замутнением цели Шахар отметил по себя «Во Владимир» и… еще больше заметался – уже как профессионал, вне всякой романтики. На уровне инстинкта прорезалось: «Ты, так или иначе, выберешься, но во Владимире, где кости бросишь? Отель-то тебе, без паспорта, не грозит».

И к этим румяным щечкам с ямочками так и подмывало прикоснуться…

– Еще одна… – скорее фыркнул, нежели вымолвил водитель. – Как и первый, не здоровается.

– Я разве?.. – запнулась краснощекая. По резкому обрыву голоса, казалось, – не от смущения, а разглядев, наконец, культю хозяина авто. Растерянно потупилась.

– Во Владимир – нет, но до автостанции тебя, кралю, подброшу, – изъяснился, оборвав неловкую паузу, автомобилист. – Только… с елкой можешь попрощаться.

– Как? Я Витьке обещала, из Москвы везу – особая она… – Голос и очи девули увлажнились.

– Вот, пусть Витька тебя и везет! – посоветовал хозяин модуля. – И вообще, гоните сюда весь автобус. Мне костыли в руки – и толкай всю честную компанию. До Владимира самого!

Напустив на себя лик профессиональной сводни, Шахар вкрадчиво обратился:

– Дарагой, послюшай, какая проблэма?

– Это у вас проблема, друзья-нахлебники! Елку мне куда? В карман? – взорвался, указывая куда-то, в сторону обочины, автомобилист.

Шахар выглянул из авто и, уткнувшись взглядом в ель, сообразил, из-за чего весь сыр-бор.