Багровая ночь
Шрифт:
— Дура! — подлетел к окну и закрыл, достал и кармана камзола кулон, который приобрёл у шамана в память сестры и надел Владиславе на шею. Она от ожогов потеряла сознание, но шаманский артефакт обладал невероятной силой и сразу начал работать с ней. Кожа на глазах менялась и восстанавливалась, а через миг полностью восстановилась. Он затряс её. Девушка медленно открыла глаза.
— Если ты ещё раз вытворишь что–то подобное, останешься жить в моей темнице среди тех шлюх, что тебя рвали на части, и всё равно не сдохнешь. Повторяю ещё раз, они общие, друзья имеют их до отупения. Ты этого хочешь?
Она слегка отрицательно качнула головой.
— Покорись, будь только моей. Это не такая уж и поганая участь. Я красив, богат и сексуален, — поднял её, как пушинку, перекинул через плечо и понёс на выход во двор. Здесь стояла высокая карета из тёмного дерева, с искусно вырезанными узорами, запряжённая тройкой вороных статных коней. Открыл дверцу и запихал.
— Мы поедем в ювелирную лавку, как люди, чтобы не распугивать народ и не приводить к бойне.
Владислава закусила нижнюю губу и уставилась в окно. Он присел рядом.
— Как у вас могут быть лошади?
— Мы не пьём кровь животных, только людскую, — оскалился и, взяв её холодную кисть, положил к себе на брюки в месте члена. — Если б ты уже была полностью моей, то плотская связь в карете очень романтична, особенно когда женщина сидит на коленях у меня между ног. Она отвернулась.
— Могу и я присесть у тебя между ног. Ты бы хотела почувствовать на твоей «белочке» мой язык? Поверь, это очень приятно. Ты бы стонала громче ржания моих кобыл. Правда, с моим ростом в карете заниматься таким родом ласки неудобно, — ухмыльнулся.
Девушка попыталась выдернуть руку, но не смогла. Он, не дав ей опомниться, засунул другую руку в грудь, соблазнительно выступающую, в глубоком декольте и сжал, демонстрируя властную мимику. Его рот кривился в ехидном оскале, но от этого он не становился менее привлекательным. Владислава поймала себя на мысли. «Ангел внешне и чёрт внутри. Агрессивный, развратный».
— Привыкай к моим ласкам в любом месте. Это ещё мелочи, снова хочу засунуть пальчики тебе туда. Сними панталоны и расставь ноги. Она вздрогнула и распахнула глаза.
— Не стоит опять сопротивляться, вспомни, какие болезненные наказания тебя будут ждать.
Владислава, нехотя подняла подол, сняла панталоны и расставила ноги.
— Зачем тогда было их надевать? — буркнула.
— Да, действительно, зачем, — он спрятал их за пазуху. — Сильнее расставь и чуть сдвинься на край сиденья.
Она, скрипя зубами, расширила ноги. «Никогда бы не подумала, что попаду к такому развратному кровожадному существу».
— Умница, — его рука легла на лобок, пальцы медленно спустились заветному входу, обводя по кругу клитор, расширяя круги, затрагивая внутренние и внешние губы. Она закрыла глаза и подсознательно приоткрыла рот.
— Расслабься, мои пальцы умеют доставлять удовольствие, в чём ты уже однажды имела честь убедиться, — несколько раз дразнящим движением надавил на вход и убрал. — Нравится?
Тишина.
Он ввёл один и сразу начал быстрые движения по типу полового акта.
— Отвечай… — ввёл второй и продолжил толчки двумя пальцами. — Сейчас станет совсем невмоготу, если не ответишь, — приставил третий палец, и аккуратно расширяя стенки влагалища, уже полностью имитировал полный половой акт, не хватало только самого члена. Девушка не выдержала и застонала.
— Значит нравиться?
Она слегка кивнула.
— Ответь, — толчки стали редкими, но очень глубокими.
— Да.
— А с членом будет гораздо приятнее. Подмахивай бёдрами и скоро кончишь.
Владислава и сама уже поплыла от развратности происходящего и начала слегка подмахивать этим сумасшедшим толчкам. Он приблизился, захватил её за бёдра сзади, сильнее придавливая к пальцам, ещё и ещё. И через несколько минут она взорвалась.
— Разве это не прекрасно? Зачем отдавать себя солнцу, когда можно отдаться полностью мне? Ты научишься, принимать меня во все твои дырочки и везде будет безумно приятно, — провёл влажными пальцами по её губам и ввёл в рот. — Оближи.
Она выполнила это. Дальше положил руки ей на бёдра спереди, двигая платье к талии, с вожделением разглядывая влажную розовую плоть.
— Какая она маленькая, розовенькая «белочка». Мой член сейчас разорвёт брюки, — приподнялся и спустил их на колени, демонстрируя своего богатыря. — Ты сядешь на меня? — карету тряхнуло и он быстро, схватив её за талию, придерживая платье, усадил на себя. — Ты согласна? Я хочу войти в тебя.
Она опять кивнула, понимая уже всю безысходность положения, и он медленно вошёл, наслаждаясь каждым миллиметром вхождения в узкую плоть, которой теперь навсегда останется такой: узкой, но не девственной. Владислава сквозь пелену, разглядывала это действительно очень красивое лицо с тонкими аристократическими чертами, и уловила все его эмоции, как он безумно возбуждён и трепетно сейчас относится к ней.
— Хорошая девочка с маленькой «белочкой», навсегда, такая. Моя…— выдохнул и начал двигаться быстрее. Она тоже уже изнемогала, не в состоянии отвезти взгляда от его губ. «Он когда–нибудь поцелует меня или ему не понять, как нужно относиться к девушке?» — пронеслось в мозгу, и она пришла к взрыву физических эмоций, застонав.
Вампир тоже громко простонал и пришёл к апогею, прижимая к себе ближе.
— Господин, мы подъезжаем! — проорал кучер, высокий темноволосый мужчина полностью в чёрном одеянии. Местные уже знали эту мрачную дорогую карету, запряжённую такими же лошадьми, и держались поодаль, прижимаясь к стенам, разбегаясь, кто куда. Колин, когда ехал в город или деревню с таким эскортом, не нападал на людей: всем это известно, но люди решали всё же не рисковать. Кучер остановился у ювелирной лавки.
— Пру…
Вампир вышел и подал руку своей даме. Она удивилась такой галантности, всё ещё помня его былую жестокость. «Неужели моя покорность в сексе так меняет его?» Зашли внутрь. Владислава отметила уютное внутреннее убранство: всё из дерева, пахло сосной, в углах горели свечи, создавая сказочную атмосферу, в витринах красовались искусные золотые украшения. Казалось, даже золото здесь имеет свой запах и историю. Всё–таки в её времени такого не было: девяностые годы, золотые украшения носили только сливки общества, у неё были одни крошечные серьги с цирконием, подаренные крёстным ещё в детстве.