Шрифт:
Эпизод 1
[Сейчас]
В нашем институте есть один преподаватель. Знаю-знаю, о чем вы сейчас подумали. Начало весьма прозаичное, верно? Вы успели подумать, что сейчас я поведаю вам о каком-нибудь мачо, привлекательном, неординарном или хотя бы умном мужчине, по которому студентки сходят с ума, а он этим бессовестно пользуется. Но поспешу разочаровать, речь пойдет о древнем, даже доисторическом дедуле, который был лично знаком не только с динозаврами, но и с трилобитами.
Иван Владимирович Лавренев выглядел, как мне казалось, лет на 120, но на пенсию не
В принципе Лавренев был не так уж плох хотя бы по одной причине. На его парах всю мою группу коллективно бомбило, а я получала удовольствие и бесплатную энергию для зарядки телефона от ядерных взрывов вокруг себя. Когда они злились, мне становилось весело. Подозреваю, что я просто энергетический вампир. Помимо того дед был почти глухой и слепой, и на каждой перекличке забавно коверкал фамилии, что добавляло колорита. Занятия у деда были для меня шоу, но на экзаменах начиналась русская рулетка. Хотя, конечно, мне было не так трудно, как всем остальным. Кажется, я единственная не испытывала ненависти к деду и воспринимала его легко. Либо же это он относился ко мне иначе. Иногда мне даже казалось, что он мне симпатизирует и выделяет среди остальных, но кто знает наверняка, что творилось в этих старых мозгах?
На протяжении четырех лет обучения нас кормили обещаниями о скором сокращении деда. Появилась даже Легенда о Деде-уходящем-на-пенсию, ставшая частью студенческого фольклора. Слухи об отставке деда ходили каждый семестр, но никогда не оправдывались. Лавренев собирался пережить всех. Вот и сейчас, накануне предстоящего семестра, кто-то где-то кому-то шепнул, будто предмет деда будет вести новый преподаватель. Услышав это, все только посмеивались и заявляли, что они родились не вчера, чтобы в это поверить. Но информация легко поддавалась проверке. Это было делом времени.
В третий день по расписанию у моей группы стояла пара деда. Когда мы пришли к аудитории, она была открыта и пуста. Дед всегда так делал и чуть-чуть опаздывал, зависая с коллегами на кафедре. Он ведь жил вне времени и мог себе позволить опоздания. Точнее сказать, он даже не догадывался о них. Мы вошли и расположились, посмеиваясь над тем, будто якобы сейчас сюда войдет новый преподаватель. Ослу было ясно, что дед никуда не делся. Я по привычке уткнулась в телефон, пока меня не окликнул знакомый тонкий голос.
– Хэй!
Я вскинула голову и увидела на входе Натаху. Она широко улыбалась и показывала мне «козу».
– Привет. Откуда ты тут?
– У меня пару отменили.
– Прыгай ко мне! – обрадовалась я. – Поболтаем!
Двух учебных дней с новыми одногруппниками мне с лихвой хватило, чтобы они застряли у меня в горле, словно кость. Появление человека из старой компании было как бальзам на душу. Наташа села ко мне на последнюю парту крайнего ряда. Здесь я чувствовала себя комфортно, потому что видела спины всех присутствующих, а мою не видел никто.
– Говорят, дед на пенсию уходит, – шепнула подруга.
– Он спляшет на нашей с тобой могиле, уверяю тебя.
– Весь универ чуть ли не мемы делает из этой темы. Ясное дело, никто не верит.
– Черт, а я-то думала, мы с тобой уже не посидим на одной паре, как в старые добрые времена…
– Да, Лиз, я тоже так думала.
– И дед опаздывает, как и все четыре года. Держит марку.
– Ну да, зато потом на перерыве сидим. Ну и как твоя новая группа?
– О-о, да ты просто взгляни на них. Все ведь и так видно. Самый сок современного поколения. Можешь мне посочувствовать.
– Все так безнадежно?
– Ты спрашиваешь меня, безнадежно ли все, но ты не знаешь, что я пережила за эти первые два дня обучения. Чего стоит костяк из Стрелецкого, Гранина, Куприяновой и Ануфриевой. Остальные не лучше. Вон та – лицемерка, каких я прежде не видела. Чем бы ты ни увлекался, она будет уверять, что разделяет твой интерес, хотя ничего в этом не смыслит. И так она подбивает клинья к каждому, выгодно ей это или нет. Я долго за нею наблюдала еще на бакалавриате и могу поклясться, что, скорее всего, у нее какая-то мания. Некоторые считают ее душкой, потому что она очень умело льстит и многое переводит в шутку. Мне хватило взгляда, чтобы понять, кто она такая. Вон та – типичная вебкам-модель. Эта страдает селфи-зависимостью и отправляет в Twitter каждую свою мысль. Как ты понимаешь, мысли у нее не слишком умные. Вон тот красавец – педик, чуть левее – сильно косит под педика, этот вообще лежал в психушке, этот считает YouTube прошлым веком, а этот – просто сыч. Все они одеваются так, как модно, смотрят и слушают то, что модно, не любят книги и видеоигры. Рабы трендов, Натах. Over-пафос и «еее, грусть» – это про них. Перед тобой недовольные своей жизнью инфантильные аборигены всевозможных социальных сетей. Женская половина слушает таких великих исполнителей как Иван Дорн, Егор Крид, Тимати, L`One. Мужская половина предпочитает Каспийский груз, Мот, Ярмак, Фараон…
– Все крайне безнадежно.
– Нет, не торопись судить их строго, – сдерживая смех, сказала я. – Ты еще не видела вишенки на торте. Знаешь, что?
– Что?
– Сериальное задротство.
– Звучит как диагноз.
– Так и есть. Они постоянно, клянусь, постоянно обсуждают свои зашкварные сериалы о трудной жизни подростков – таких же представителей потерянного поколения, как и они.
– Всемогущий господь, – Натаха закрыла лицо руками. – Как эти люди вообще поступили в магистратуру?
– Ну а Машу помнишь? Как человек, не знающий, что такое дрожжи, не знающий, как пишется слово «скорлупа», отучился четыре года, защитил диплом и сдал госы? Я, допустим, не понимаю.
– Маша это да-а… Природный уникум. Я смотрю, по мужской части ловить тут нечего.
– Да о чем ты, Натах. Тут даже в чисто эстетическом плане не на что взглянуть. Хилый да мелкий пошел мужичок, изнеженный и инфантильный, – резюмировала я.
Мы единодушно вздохнули. Мгновение спустя, словно вызов моим последним словам, в дверном проеме появился человек.