Багровая земля (сборник)
Шрифт:
Но в начале января 1945 года генерал-фельдмаршал Модель был на коне и внушал немалый страх. Правда, страх этот испытывали лишь командующие англо-американскими войсками. Что касается советских военачальников, то для проведения Висло-Одерской операции, начавшейся 12 января 1945 года, они сосредоточили такие силы, что страх испытывали не они, а их противник. В распоряжении Маршалов Советского Союза Жукова и Конева имелось более двух миллионов солдат и офицеров, 33 500 орудий и минометов, 7000 танков и самоходных артиллерийских установок, 5000 самолетов. Это была самая крупная
Поглядывая на карту и попыхивая трубкой, Сталин диктует письмо:
– «Лично и строго секретно от Премьера Сталина Президенту господину Рузвельту.
После четырех дней наступательных операций на советско-германском фронте я имею теперь возможность сообщить Вам, что, несмотря на неблагоприятную погоду, наступление советских войск развивается удовлетворительно. Весь центральный фронт от Карпат до Балтийского моря находится в движении на запад. Хотя немцы сопротивляются отчаянно, они все же вынуждены отступать. Не сомневаюсь, что им придется разбрасывать свои резервы между двумя фронтами, в результате чего они будут вынуждены отказаться от наступления на Западном фронте. Я рад, что это обстоятельство облегчит положение союзных войск на западе и ускорит подготовку намеченного генералом Эйзенхауэром наступления».
Сталин заглянул в сводки, покачал головой и подошел к окну. Город спал, отдыхал и набирался сил. Разным наблюдал его Сталин из этого окна – праздничным, суровым, взволнованным, тревожным… Но сейчас город предвкушал победу! Победа… Это сладкое слово витало в воздухе, им светились лица людей и фасады домов, оно все чаще срывалось с уст женщин и детей, стариков и приезжающих на побывку солдат. Но цена… цена этой победы была огромна. Миллионами жизней заплачено за успехи на фронте! А сколько еще предстоит заплатить?!
Дело ясное: чем ближе к порогу дома, тем яростнее будут сопротивляться немцы и тем большими будут наши потери – Сталин это прекрасно понимал, и это его тревожило. Вот и сейчас: наступление начали раньше срока, слякоть, бездорожье, авиация прилипла к аэродромам, значит, пехоте идти на целехонькие доты – отсюда и потери сверх всякой меры.
Сталин вернулся к столу и продиктовал последний абзац:
– «Что касается советских войск, то можете не сомневаться, что они, несмотря на имеющиеся трудности, сделают все возможное для того, чтобы предпринятый ими удар по немцам оказался максимально эффективным».
Удар был не просто эффективным, он был ошеломляющим. К концу месяца советские войска освободили Польшу, всю Восточную Пруссию, за исключением Кенигсберга, во многих местах вышли к Одеру и готовились к его форсированию.
Немецкое командование лихорадочно закрывало бреши и из района Арденн перебрасывало все новые и новые дивизии. К началу февраля с Западного фронта оно сняло 13 наиболее боеспособных дивизий, в том числе 800 танков и штурмовых орудий. Так бесславно закончилась операция «Вахта
…Пароход «Урал» уже находился во Владивостоке, большинство пленных – на Колыме, и никто из них, конечно, не знал, что по большому счету имел право считать себя причастным к разгрому немцев в Арденнах. Ведь не окажись они в Америке, у западных политиков не было бы козырной карты в сложной и двусмысленной игре со Сталиным. Было бы справедливо, если бы к 77 тысячам погибших в Арденнах история прибавила 10 179 русских, выдворенных из Сан-Франциско.
Эту встречу в верхах, проходившую под кодовым названием «Аргонавт», конечно же, можно назвать исторической. Руководители трех союзных держав договорились о судьбе послевоенной Германии, о создании Организации Объединенных Наций, был, наконец, решен польский вопрос, пришли к единому мнению о структуре власти в Югославии. Несомненной победой англо-американской дипломатии стало согласие Советского Союза через два-три месяца после капитуляции Германии вступить в войну против Японии. Правда, ради этого пришлось пойти на некоторые жертвы: согласиться с существующим статусом Монголии, а также не возражать против возвращения Советскому Союзу Южного Сахалина и Курильских островов.
Все это можно найти в отчетах и протоколах, опубликованных после войны. Но ни в одном документе нет ни строчки, касающейся судьбы военнопленных! А между тем важнейшие соглашения были приняты и по этому вопросу. Больше того, проблема военнопленных практически каждый день обсуждалась и в частных беседах.
На веранде – Сталин, Черчилль, Молотов, Иден и два переводчика. Они любуются стоящими на рейде кораблями.
– Все-таки ничего красивее кораблей на этом свете нет, – попыхивая сигарой, заметил Черчилль. – Наверное, я никогда не был так счастлив, как в те времена, когда был военно-морским министром.
– Вы имеете в виду четырехлетний период перед Первой мировой войной или неполный год с начала Второй? – так же меланхолично попыхивая трубкой, уточнил Сталин.
– Однако, – поперхнулся дымом Черчилль. – Вы хорошо осведомлены.
– Кто же не знает биографии такого политического деятеля, как Уинстон Черчилль?! – подсластил приготовленную пилюлю Сталин.
– От имени правительства его величества я хотел бы еще и еще раз принести вам поздравления по случаю грандиозных побед русского оружия, – сменил тему Черчилль.
– Спасибо, – коротко кивнул Сталин. – Мы просто выполняем свой долг… И свои обещания, – после паузы добавил он.
– Но в связи с такими высокими темпами наступления у вас наверняка возникли проблемы, – как бы между прочим бросил Черчилль.
– Наступления без проблем не бывает, – мгновенно насторожился Сталин.
– Одну из них мы смогли бы помочь решить.