Багровое око
Шрифт:
Он очнулся от того, что Алмена, смеясь, звала его с берега. Смущенный, он вылез из воды и укутался в свое белое полотно.
— Прости, что я вытащила тебя оттуда, — сказала она. — Еще немного, и я бы не смогла тебя докричаться. Ты остался бы там насовсем. Ты все позабыл, верно?
— Да, — согласился Шумри. — Если бы не твой оклик, я остался бы там, растворился в нем окончательно.
— А между тем, тебе нужно как можно скорей возвращаться в Немедию, — свела его Алмена с небес на землю. Она сняла с шеи ожерелье из синих камней и протянула ему. — Возьми.
— Зачем это?!
— Передашь его Илоис.
— Но я не могу его взять! Это — единственное твое украшение. Оно так идет тебе, и ты его любишь!
— Если бы я его не любила, мой подарок не имел бы смысла. Что касается украшений, то со мной остается это, — она кивнула на озеро. — Наверное, оно не меньше, а больше этой вещицы.
Шумри залюбовался игрой синих камней в его пальцах. Он поднял взгляд на Алмену и поразился: казалось, ее глаза, и эти камни, и озеро — части одного прекрасного целого…
— У Конана тоже синие глаза, — пробормотал он удивленно, вспомнив лицо киммерийца. — Ты приводила его сюда?
— Нет, — покачала головой Алмена. — Ему еще рано. Ты старше Конана, оттого ты можешь видеть это, он же еще нет.
— Старше? — переспросил Шумри. — Мне всегда казалось, что мы с ним ровесники. Ах да, моя седина!..
— Седина тут ни при чем, — улыбнулась Алмена. — Я говорила сейчас о возрасте души, но не тела. Конан — буйный тринадцатилетний подросток. Тебе же — семнадцать или восемнадцать лет, а может быть, и все двадцать четыре.
Шумри не очень понял, что ока имела в виду, но объяснять Алмена не стала. Она взяла из его рук ожерелье, нагнула голову и закрепила на его шее.
— Носи его до тех пор, пока ты не встретишь ее. Эти камни нуждаются в тепле человеческого тела, они любят слушать, как бьется сердце. Они были на мне много лет, и потому в них — мой покой, моя сила. На тебе они пробудут совсем недолго, но успеют нагреться от твоей любви. Они помогут Илоис. Они спасут ее, отведут от края могилы. Но, конечно, вместе с тобой. Сами по себе, без твоей любви, они будут бессильны.
— Ты точно знаешь, что я не опоздаю? — с тревогой спросил Шумри. — Отсюда до Немедии целая вечность пути.
— Ты успеешь, я уже сказала тебе. Да, Илоис сейчас умирает. В самой смерти нет ничего плохого, напротив, очень часто это гораздо более легкая и светлая вещь, чем рождение. Но очень важно, с каким грузом уходит человек. Умирать в отчаянье, проклиная родителей, без спросу наградивших жизнью вместе с грузом ее, проклиная богов, устроивших этот мир так, а не иначе, — очень плохо. Убийца, снесший, не думая, десяток голов своим мечом, виноват перед Великим Законом Равновесия меньше, чем тот, кто хоть одну душу столкнул в темноту отчаянья.
— Это я, — тихо сказал Шумри.
Алмена положила ему на плечо свою руку и заставила поднять глаза и улыбнуться ей.
— Завтра утром ты отправишься в путь и после полудня уже дойдешь до края моей страны, где будет ждать тебя Конан. Когда вы зажжете пахучие палочки, на запах их из трясины восточных болот прилетит одно очень древнее существо. Обычно оно спит, завязнув по самый клюв в иле, но от этого аромата всегда просыпается, и кое-какие воспоминания оживают в нем. Мой старый приятель не слишком красив, но я надеюсь, вы не испугаетесь и не станете его обижать. Он поймет, что вам от него нужно, хотя сам сказать ничего не сможет. Он спустит вас на себе вниз и, если вы захотите, довезет до селения на берегу Южного Океана. Это недалеко. Селение стоит в устье той реки, по которой вы доплыли сюда. Дома в нем из песка. Оно одно на много дней пути в округе. Там вы разыщете мою сестренку. Она не похожа на меня, она странная, но ты, Шумри, обязательно ее узнаешь. И она узнает тебя — и поможет вернуться на родину.
Рано утром Шумри уходил по лесной тропинке. На поясе его висел кинжал, на спине цитра, шею ласково холодили синие камни.
Алмена провожала его до пруда, заросшего лотосами, где они так часто и подолгу говорили, выскальзывая из цепких рук вечно спешащего времени.
— Я хотел бы спросить тебя напоследок об одной вещи, — сказал Шумри. — Отчего ты взяла себе такое странное имя — Исчезающая в Свете? Разве ты исчезаешь? Напротив, ты — самое реальное и сильное из всего, что я видел.
— Не все можно объяснить словами, — отозвалась Алмена. — Если ты сам не чувствуешь, что это такое: исчезнуть, раствориться, стать искрой, крохотным бликом…
— Я чувствую! Я почувствовал это вчера, в водах твоего синего озера.
— Так отчего же ты спрашиваешь?..
Надо было поворачиваться и уходить, но немедиец медлил.
— И еще одно, Алмена… самое последнее! Как ты думаешь, когда-нибудь я увижу тебя еще?
— Конечно! — Она улыбнулась так, что отсветы ее улыбки запрыгали по окрестной листве. — Это очень простой вопрос, Шумри! Тот, кто по-настоящему хочет кого-либо увидеть, обязательно встречается с ним.
— Но где, когда?..
— Где-нибудь и когда-нибудь. Извини, что пока не могу ответить тебе точнее.
Глава 7. Развилка
Как и сказала Алмена, вскоре после полудня Шумри вышел к южному краю плато. Первое, что он увидел, была спина киммерийца, неподвижно застывшего на краю обрыва. Он казался бронзовой статуей, отлитой искусным, но безумным скульптором вдали от людских глаз.
Заслышав шаги, он обернулся, и искренняя радость на миг оживила его лицо,
— Значит, ты не шутил!.. Признаться, я не верил, что есть силы, способные вытащить тебя… — весело начал он, но внезапно выражение его лица изменилось.
Конан увидел на шее немедийца синее ожерелье. Он медленно и нехорошо усмехнулся и вновь повернулся лицом в сторону обрыва, превратившись в статую, олицетворявшую сейчас воплощенное презрение.
— Конан, — Шумри с опаской тронул его за плечо. — Не знаю, о чем ты подумал, но эти камни Алмена подарила не мне.
— Мне, должно быть?! — Киммериец изобразил на лице преувеличенную радость.
— Нет… и не тебе. Она передала их для одной девушки, которая тяжело больна.
Конан яростно махнул рукой, давая понять, что никаких историй о больных девушках он выслушивать не намерен. Шумри вздохнул. В зависшем молчании оба они смотрели на раскинувшееся впереди и под ними вечереющее лицо земли.