Багровые Небеса
Шрифт:
Вадим задумался, но размышлял он недолго.
Впоследствии Рощин часто спрашивал себя: почему в тот раз он так легко согласился на предложение Дитриха?
Он находил только один ответ: кибрайкеры более не вызывали у него чувства отвращения и ненависти. Не желая жить с навязанными кем-то мнениями и оценками, ему хотелось разобраться, найти истину, а под лежачий камень вода, как известно, не течет.
– Один вопрос Дитрих.
Кроу обернулся.
– Кто-то из нас двоих должен формально принять командование «Иглой».
– Ты.
– Не задумываясь, ответил Дитрих.
Рощин
– Почему?!
– Вырвался у Вадима невольный вопрос.
– Я же едва помню себя, я сорвался на Ганио, и мы теперь вынуждены скрываться, я виноват во всем, а у тебя опыт…
– Остановись, пожалуйста.
– Дитрих сел в кресло, сцепил пальцы рук в замок и ответил, исподлобья глядя на Рощина:
– Я всю сознательную жизнь дрался. За деньги. А у тебя есть ЦЕЛЬ. Не отрицай, это так. Я чувствую. Сегодня ночью даже не мог уснуть. Думал над твоими словами. Если добавить к ним каплю здравого цинизма, чтобы не страдать иллюзорностью, твоя идея многим покажется справедливой. В том числе и мне. В конце концов, цинизмом я тебя обеспечу. А вот всем остальным… Извини. Тут я лучше побуду в твоей тени, договорились?
– Идея? Может быть ты ее озвучишь?
– Справедливость. Нельзя торговать людьми. Нельзя насиловать душу и разум ребенка. Но я кибрайкер, за мной не пойдут. Слишком сомнительный ореол «славы». Ты - другое дело.
– Да я просто не смогу. Кто мне поверит?
– Меня мало?
Вадим не нашелся что ответить.
– Тогда давай не будем больше возвращаться к этому вопросу.
– Подытожил Дитрих.
– Я рядом. Когда-нибудь я объясню тебе, Вадим, что такое «эффект бабочки». Кстати… - Он внимательно посмотрел на Рощина и добавил:
– Не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. По крайней мере, с моей стороны они есть.
– Ты о чем?
– Не понял Вадим.
– О событиях на Ганио. Я следил за тобой. Потому и подоспел так вовремя.
– Следил или опекал?
– Называй, как тебе угодно. Причина интересует?
Рощин кивнул. Он вообще-то слабо понимал мотивы Дитриха.
– Помнишь, я забрал у тебя нейромодули?
– Конечно.
– Я подменил их. На «пустышки». Боялся, что ты натворишь бед. И не ошибся, к слову сказать…
– Дитрих, ты что несешь? Я же не переставал ими пользоваться!
– А ты протестируй. Работают передатчики имплантов. Но кибернетические расширители - муляж. Ты все делаешь сам. И для меня это остается огромной загадкой.
– Почему же ты не сказал? Сразу?
– А у меня было время?
Вадим растерялся. Один ошеломляющий вброс информации за другим…
– Только спокойно.
– Дитрих ободряюще посмотрел на него.
– Будем разбираться. Вместе.
Жизнь на борту «Иглы» постепенно налаживалась.
Прошла неделя, на протяжении которой они оснащали дополнительными устройствами основные системы корабля, чтобы
Когда эти работы были завершены, Вадим и Дитрих приступили к рассмотрению плана первой совместной операции.
На поверку «Луна-24» оказалась безвоздушным спутником газового гиганта. Когда-то здесь велась добыча полезных ископаемых, но затем производство свернули. Потом на безымянном планетоиде некоторое время функционировала база по подготовке операторов горно-проходной техники, но вскоре и она закрылась - пришла эпоха новых технологий, основанных на концепции универсальных, полностью автоматизированных комплексов терраформинга, которые помимо прочего сами добывали ресурсы для производства подобных себе машин, и необходимость в обучении людей отпала.
Однако объект с развитой инфраструктурой герметизированных поселений не мог остаться вне поля зрения колониальной администрации. Спутник газовой планеты был занесен в каталог вторичных объектов, пригодных для промышленного использования, и выставлен на очередном аукционе.
К удивлению чиновников колониальной администрации, «Луна-24» была продана в первый же день торгов.
Частное лицо, заплатившее немалую сумму за непривлекательный безвоздушный мир, предпочло сохранить инкогнито, что не возбранялось при оформлении сделок на рынке вторичных поселений.
С тех пор, получив статус частной собственности, невзрачная луна стала одной из многочисленных «черных дыр» Окраины, где без следа обрывались нити человеческих судеб.
Никто не знал, что твориться в стенах бункерной зоны бывшего горняцкого поселка.
– Чудо что мне удалось оттуда вырваться. По крайней мере, так казалось, пока не попал на Фрисайд.
– Признался Дитрих, выкладывая Вадиму всю имеющуюся у него информацию.
– Очевидно группа «Эхо» собирала всех кибрайкеров, кого могла найти.
– Это понятно. Но вот, что любопытно, - Луна вроде как в частной собственности, однако тюрьма, или поселение, можешь называть как угодно, - интернациональна. Это не замаскированный объект колониальной администрации, могу поручиться, но туда депортируют ставших неугодными мнемоников и кибрайкеров с разных миров, причем их прежние работодатели нисколько не опасаются тайн, в которые те поневоле посвящены.
– Кроу вдруг замолчал, машинально постукивая пальцами по подлокотнику. Мотивчик у него получался невеселый, видно нахлынули воспоминания.
– Так вот, - продолжил он, после небольшой паузы, выходит, что все корпорации определенно доверяют содержателям тюрьмы.
– А как ведут себя заключенные?
– Как?
– Дитрих невесело усмехнулся.
– Как мы с тобой при первой встрече.
– Привел он наглядный пример.
– С той разницей, что у них нет нейромодулей в имплантах.
– Добавил он.
Вадим чувствовал, что загадочная луна все больше интригует его.
– Во всем должен быть смысл, Дитрих. Даже во взаимной ненависти кибрайкеров и мнемоников. Скажи, а кроме взаимной неприязни, были иные чувства?
Кроу в первый момент не понял, о чем говорит Вадим.