Багровые реки

Гранже Жан-Кристоф

Настал черед Ньемана изумиться:

— ПОЧЕМУ?

— Потому что у Жюдит Эро была сестра-двойняшка, которую демоны подбросили в чужую семью.

58

Теперь слово взял Карим. Он говорил серьезно и бесстрастно, не обращая внимания на ливень, который явно начал сдавать позиции перед рассветом. Его косы-deadlocks извивались по плечам, как щупальца осьминога, на фоне розовеющего неба.

— Вы сказали, что заговорщики отбирали детей, руководствуясь физической формой их родителей. Без сомнения, они искали самых сильных, самых жизнестойких обитателей гор, эдаких «снежных барсов». И конечно они не могли пропустить

Фабьенн и Сильвена Эро, молодую пару из Таверле, деревушки на склонах Пельву.

Она — высоченная, могучая, яркая женщина. Добросовестная учительница. Виртуозная пианистка. Поэтичная, хотя и скрытная натура. В общем, что говорить: Фабьенн сама по себе уже была великолепной, многогранной личностью.

О ее муже, Сильвене, мне известно гораздо меньше. Большую часть времени он проводил наверху, в горах, разыскивая среди скал ценные кристаллы. Он тоже был настоящим великаном и бесстрашно штурмовал самые неприступные, самые опасные вершины.

Поверьте мне, комиссар: если бы заговорщики могли украсть только одного младенца во всей округе, этот младенец должен был принадлежать этой красивой паре, чьи гены обогащал чистый воздух горных высей.

Я представляю себе, с каким нетерпением эти ненасытные «генетические» вампиры ждали рождения ребенка супругов Эро! И наконец, двадцать второго мая семьдесят второго года наступает знаменательная ночь. Чета Эро приезжает в РУКЦ Гернона; высокая красивая женщина вот-вот должна родить. Правда, она всего лишь на восьмом месяце беременности и ребенок собирается появиться на свет до срока, но акушерки уверяют, что ничего страшного в этом нет.

Однако события развиваются не по плану. Ребенок лежит неправильно. Требуется вмешательство врача. Аппараты, следящие за состоянием плода, ведут себя в высшей степени странно. Два часа ночи, двадцать третье мая. Вскоре врач и акушерка с изумлением обнаруживают, что Фабьенн Эро должна разродиться не одним ребенком, а двумя, и эти двое — однояйцовые девочки-близняшки, прижатые друг к дружке, словно ядрышки двойной миндалины.

Фабьенн везут в операционную, дают наркоз. Врач проводит кесарево сечение и извлекает младенцев из утробы матери. Две крошечные девочки неразличимо похожи. Но у них проблемы с дыханием. Детей поручают санитару, который должен срочно поместить их в специальный бокс. Ньеман, я так ясно вижу эти руки в резиновых перчатках, жадно схватившие двойняшек, как будто сам при этом присутствовал. Будь все проклято! Потому что это были руки Рене Серти, отца Филиппа.

Этот тип совершенно сбит с толку. Ночью он непременно должен подменить ребенка Эро другим, но он никак не ожидал, что их будет двое. Что же делать? Мерзавец обливается холодным потом, решая эту задачку и обмывая обеих новорожденных — здоровеньких, сильных, прямо-таки подарок для нового поколения Гернона! В конце концов Серти помещает девочек в бокс и решает подменить только одну из них. Никто особенно не разглядывал их лица. Никто не обратил внимания в кровавой суматохе операционной, есть ли между ними сходство. И вот Серти идет на риск. Он забирает из бокса одну из близняшек и подкладывает на ее место девочку, родившуюся той же ночью у женщины из профессорской семьи и более или менее похожую на детей Эро — тот же рост, та же группа крови, почти тот же вес.

Теперь осталось самое страшное: ему нужно убить этого подмененного ребенка. Он должен сделать это, ибо не может оставить в живых девочку, не обладающую ни малейшим сходством со своей «сестрой». Итак, он душит ее и поднимает тревогу, сзывая педиатров и медсестер. Он прекрасно играет свою роль, изображая недоумение и ужас. Он знать не знает, как и отчего это случилось! Ни врач, ни акушерки не могут установить причину несчастья. Видимо, это очередная внезапная младенческая смерть, из тех, что на протяжении последних десятков лет таинственным образом косят потомство крестьян-горцев. Наконец медперсонал утешается мыслью, что хоть одна из двойняшек выжила. Серти втайне ликует: вторая дочь Эро отныне принадлежит новым, приемным родителям, а с ними — гернонскому клану интеллектуалов.

Все это, Ньеман, я представил себе благодаря вашему открытию. Ибо женщина, с которой я недавно говорил — Фабьенн Эро, — ровным счетом ничего не знает о заговоре этих психов. А той злосчастной ночью она и вовсе ничего не видела и не слышала, находясь под наркозом.

Когда на следующее утро она очнулась, ей сообщили, что родилась двойня, но в живых осталась только одна из девочек. Можно ли оплакивать существо, которое никогда не видел, о котором ровно ничего не знаешь?! Фабьенн смиряется; и она сама, и ее муж остаются в полном неведении. Неделю спустя молодую женщину выписывают из больницы вместе с маленькой дочкой, которая быстро набирает силы.

Рене Серти наблюдает за удаляющейся парой из какого-нибудь укромного уголка. Супруги уносят точную копию украденной им девочки, но он знает, что они живут вдали от людей, в пятидесяти километрах отсюда, и в Герноне им больше делать нечего. Конечно, Серти рисковал, пощадив этого второго ребенка, но риск был минимальным. Тогда ему казалось, что лицо двойняшки ничем не грозит их заговору. Но он просчитался.

Восемью годами позже школа Таверле, где преподавала Фабьенн, закрывается. И тогда в эту историю единственный раз вмешался капризный случай: молодую учительницу переводят на работу в Гернон, в престижную школу Ламартина — специальное учебное заведение для детей университетских преподавателей.

И тут Фабьенн сталкивается с поразительным, совершенно необъяснимым фактом: во втором классе, где учится ее дочь Жюдит, есть вторая Жюдит, точная копия ее родной дочери. Едва оправившись от потрясения (тем временем фотограф сделал снимок класса, где сходство девочек прямо-таки бросается в глаза), Фабьенн начинает анализировать ситуацию и находит только одно объяснение. Этот ребенок — точное подобие Жюдит — не кто иной, как сестра-двойняшка ее дочери, выжившая при рождении и каким-то таинственным образом подмененная другим младенцем.

Учительница спешит в родильное отделение РУКЦ и излагает свое дело. Но ее выслушивают с холодным недоверием. Однако Фабьенн — женщина смелая, и ее не так-то просто сбить с толку. Она устраивает скандал, обзывает врачей похитителями детей, грозит им судом. Я не сомневаюсь, что Рене Серти присутствовал при этой сцене и почуял опасность. Но Фабьенн уже далеко: она решила посетить семью профессоров — так называемых родителей ее второй дочери, этих узурпаторов. И она мчится на велосипеде, вместе с Жюдит, в направлении кампуса.

Вот тут-то и начинается кошмар. В сумерках, на дороге, их преследует и сбивает чья-то машина. Фабьенн и девочка, скатившись со скалы, попадают в какую-то расщелину. Укрывшись в зарослях, судорожно прижав к груди ребенка, женщина видит, как из машины выскакивают убийцы — двое мужчин с ружьями. Застыв от ужаса, Фабьенн следит, как они шарят в кустах. Она ничего не понимает. Откуда вдруг такая ненависть?

Наконец злодеи бросают поиски, решив, что обе беглянки погибли, упав в пропасть. Той же ночью Фабьенн пробирается в Таверле, к мужу, и рассказывает ему всю эту историю. Она считает, что нужно обратиться в полицию. Но Сильвен не согласен с ней. Он хочет самолично свести счеты с мерзавцами, пытавшимися убить его жену и дочь.