Багровый дождь
Шрифт:
— Считайте, что искупили. Майор, приказываю, первое — немедленно восстановить капитана в звании, второе — выписать ему все необходимые документы, я забираю его с собой.
Гельман решил вмешаться:
— Я, как политотдел части, решительно возражаю против вашего решения и обжалую его в политотделе армии!
Комиссар молча развернулся и смерил его взглядом снизу до верху, затем вновь, словно перед ним пустое место, повернулся к майору.
— В чём дело, командир полка? Что у вас в части за дисциплина?! Почему какой-то младший лейтенант позволяет себе вмешиваться в дела командира части?! Оспаривает решения старшего по званию и должности?!! Под
— Но… Он же комиссар части?
— Товарищ Сталин принял мудрое решение — ликвидировать статус комиссара и ввести в войсковых частях и подразделениях то, что давно было положено — статус единоначалия. [26] Вам ясно, товарищ майор? Я ещё разберусь с вами, что тут у вас за бездельники шатаются на лётном пайке! Страна от себя последний кусок отрывает, а тут всякие сладко жрут и много срут! Летает?!
— Никак нет, товарищ комиссар государственной безопасности!
26
Приказ N 307 Народного Комиссара Обороны СССР об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии — 9 октября 1942 г.
— Разжаловать, и под арест на семь суток! Потом — на тот берег. И пускай воюет. Я — проконтролирую лично!..
Владимир слушал и не верил своим ушам. А ведь Незнакомый не соврал, точно его забирают отсюда. Куда-то теперь дорога ляжет…
Глава 25
…Ждать нам недолго пришлось. Только не немцы первыми появились, а наши. Точнее — наша… Та самая, военврач. Вся гимнастёрка в крови, идёт, ничего не видит. Как в песне поётся: «голова повязана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой земле»… Как она столько прошла — ума не приложу, это с двумя то дырками, да ещё контузией.
Ведь под них расстрелянные немцы нарядились. Раненых добили, да в балку, ветками завалили. А её не до конца. Пуля прошла через глаз и вышла в висок, да в плечо и руку ещё две попало. Одна навылет, а вторая косточки покрошила и мускулы порвала. Так что ключица — вдребезги. Только чудо спасло. Да ещё то, что спешили фашисты, не успели худшего сделать, того, что я в сорок первом насмотрелся. Они ведь и над мёртвыми любят изгаляться. Сколько мы насмотрелись — уж и не упомню. И с выколотыми глазами, и со звёздами вырезанными, и с кожей снятой…
Правда, отдать хочу должное им, зверствовали в основном не сами немцы, а их прихлебатели: латыши, эстонцы, украинцы западные. Ну и прочее отребье европейское.
Раз взяли одного, немцем прикидывался, а в ранце — уши отрезанные и аккуратно так на верёвочку нанизаны. С серьгами, без украшений… Всякие разные. Высушенные. А что ещё не завялилось — засолено и в тряпочку завёрнуто. Потом, сволочь, раскололся, когда на расстрел повели. Из поляков — добровольцев. Ну, с таким дерьмом ясное дело, церемониться не стали — вывели на дорогу, раздели, водичкой облили. Пускай указателем работает дорожным. Благо дело было в январе, когда морозы за тридцать ударили…
…Санинструктор пытается привести военврача в порядок. Хотя бы чтоб дорогу выдержала, если сами, конечно, доживём до отступления… А я в это время выясняю, что у меня за экипаж.
Итак, первое дело — наводчик. Иван Лискович. Мне ровесник. Родом из Казахстана. Бывший артиллерист. Почему бывший — так пушку того, накрыло прямым попаданием. По ухваткам —
Следующий — механик-водитель. Олег Сабич. Колхозник из-под Рязани. Рослый, будто викинг, белобрысый, голубоглазый. Но говорит чисто, не тянет и не «якает». До меня — был в той же должности на Т-34. Единственный уцелевший из полка…
Радиотелеграфист. Это — кадр! Такого у меня ещё не было. Глаза — карие. Волосы — чёрные. Брови — вразлёт, соболиные. Красивая — до ужаса. Девица-доброволец двадцати лет. Окончила школу связи под Москвой, и угодила в переделку. Младший сержант Татьяна Лютикова. Ладно, чёрт с ней. Единственно, достал комбинезон запасной и велел переодеться. Не в юбке же ей (тьфу-тьфу-тьфу) выскакивать, если не дай Бог что…
И последний. Заряжающий. Тоже бывший артиллерист. Плечи — размером как мои. Ручищи — кажется, быка с копыт одним ударом свалит! Рядовой. Но на груди — медаль «За Отвагу». Высший солдатский Орден! Свой человек. Дмитрий Сухорослов. Родом — Севастопольский. Так что вроде ребята и девчонка надёжные…
Командира пехотинцев зовут Виктором. Единственное, что я про него знаю. Высокий, даже выше меня, старший лейтенант. При нём — десять человек бойцов. Зато три противотанковых ружья и «дегтярь». Агрегат с блином и ножками. Им бы что посерьёзнее… А под мостиком, который мы охраняем — всего-навсего две авиабомбы фугасных заложены. По сто пятьдесят кило каждая. Правда, это не особо делу поможет, поскольку речка — вонючка. Курица через неё вброд перейдёт, и лап не замочит, да ещё дно твёрдое… Но видно, что старлей тоже не зря свои петлицы носит: окопы грамотно отрыл, бронебойщиков с умом разместил. Пулемёт на фланге расположил. Как нам в училище втолковывали — кинжального действия. Жуткая вещь для наступающей пехоты. Поодаль — землянка с боезапасом для меня. Ещё две сотни снарядов и патроны. Так что ждём…
Время — четырнадцать ноль-ноль. Разрешаю обед. Подкрепляемся, чем Бог послал. А послал он нам неплохо: к положенному пайку целую банку ленд-лизовского колбасного фарша! Мечта гурмана! Просто объедение!!! И хлеба вдоволь. А вот наркомовские не дали. И то дело. Сколько я замечал: как какой экипаж примет спиртное перед боем — назад не возвращается… Дурная примета…
— Идут!!!
Ну, орлы! Никакой паники, никакой суматохи. Все быстро разбегаются по положенным местам. Я залезаю в танк последний. Экипаж уже на месте, даже Татьяна не подкачала.
— Рацию — на приём, и за пулемёт. Без команды огонь не открывать! Всем всё ясно?!
— Так точно, товарищ командир!
Слышно отлично, поскольку двигатель не работает. Не нужен он пока. Успеется…
Глаз впивается в окуляры бинокля. Я наблюдаю за дорогой, высунувшись из башни. Сколько раз проклинал создателей «КВ» за плохой обзор, и вот опять. Но у немцев не в пример нам видимость, а командир у них из люка каждые пять минут башку показывает. Так что…
Немецкая колонна вытянулась на километр. Это, примерно, батальон. Впереди — тяжёлые «Т-4». Следом, «троечка», судя по всему, командирская. Непонятный гроб, по виду напоминает хорошо известные мне по сражениям под Москвой французские «рено», только намного больше. Видно, тоже из тех краёв. Торчит из корпуса массивное орудие, и в маленькой башне тоненький ствол. Следом — опять одна «четвёрка» и лёгкие «Т-II». Можно сказать, повезло. Замыкают колонну полугусеничные транспортёры. Даже не броневики, а обычные вездеходы. Пушек пока не видно… Нагло прут. Как на параде.