Багровый дождь
Шрифт:
Старлей вновь оживляется:
— Не поверишь, майор! В трёх метрах от тебя граната рванула! И ни царапинки, хотя бы осколочком зацепило!
— А тогда чем?
— Землёй. Ком земляной вылетел и тебе прямо по темечку. Ты и отъехал…
Мотаю на ус. А Пётр тем временем рассказывает, как дрались, какие трофеи(!), вот молодцы, даже пощипать успели фрицев. Выясняется, что бой закончился всего три часа назад… И ещё новость — через два дня можно будет забрать с завода наш КВ! Это самая лучшая новость из всех, что я сегодня слышал. Тем временем исчезнувшая было при начале
Глава 32
…Владимир вышел из кабинета, держа в руке предписание. Его переполняла радость — Сталинград! Опять под Сталинград! Он уже знал, что там Красная Армия начала успешную операцию по окружению трёхсоттысячной группировки немецко-фашистских войск генерала фон Паулюса.
Лёгкий морозец бодрил, заставлял тёплый воздух клубиться паром у рта. Новенькая, ещё не обмятая форма, подогнанная портными по мерке, ладно сидела на лётчике. Под хромовыми утеплёнными сапогами поскрипывал снег. Столяров взглянул на наручные часы — пятнадцать тридцать две. Самолёт на фронт только утром, талоны на гостиницу в кармане полушубка. А сейчас неплохо бы перекусить.
Он осмотрелся — неподалёку, на другой стороне улицы, светилась синим светом большая буква «М», гостеприимно приглашающая в метро. Что же, неплохо! Он поспешил под уютные сени вестибюля, спустился по эскалатору и вошёл в роскошный голубой вагон. Тот был полупустым, поскольку народ находился на работе, а случайных приезжих в Москве в это время не было…
— Станция библиотека имени Владимира Ильича Ленина.
Лётчик поднялся и вышел. По переходам и лестницам вышел наверх, и, завернув за угол, с гордостью посмотрел на заснеженные кирпичные стены Кремля. Спустился по лестнице, быстро подошёл к мосту через Москву-реку.
— Красиво, чёрт возьми…
Пошагал к Красной Площади. У Мавзолея по-прежнему стоял почётный караул, в него не пускали. Владимир отдал честь и прошёл к Лобному месту, где казнили вождей первых народных революций: Ивана Болотникова, Степана Разина, Емельяна Пугачева. Здесь Минин и Пожарский принимали капитуляцию поляков, а через сотни лет шумел стрелецкий бунт против Петра Первого. Сверкал снегом на витых куполах храм Василия Блаженного. Всё здесь дышало историей Великой Страны, принадлежность к которой переполняла сердце Владимира гордостью…
Побродив по площади он отправился в гостиницу. Сдав дежурной талоны и получив взамен ключи он поднялся в номер, разделся, и затем спустился в ресторан… Там играла музыка. Небольшой оркестр из трубы, двух скрипок и рояля старался, как мог, но никто не слушал игру музыкантов. Все были заняты едой и разговорами. Капитан расположился за угловым столиком в одиночестве, сделал заказ, и в ожидании его достал из кармана пачку папирос, с тоской вспоминая швейцарские сигареты, к которым неожиданно пристрастился. Что-то ждёт его там, на фронте…
— Извините, у вас не занято?
Владимир очнулся от тревожных мыслей и поднял глаза от пепельницы — перед ним стояли две девушки.
— Н-нет, свободно. Присаживайтесь,
Вновь возле столика возник официант, выслушал скромный заказ и умчался. Спустя несколько минут появился вновь, выгрузил заказ Столярова и исчез. Владимир потушил папиросу и с аппетитом принялся за еду. Его соседки тихо щебетали о чём то своём, время от времени постреливая глазками. Лётчик же, не обращая на них внимания, наслаждался неплохо приготовленными блюдами. Вскоре официант доставил и заказ девушек. Мельком глянув на скромное застолье, капитан продолжил трапезу. Парочка между тем тихонько клевала со своих тарелок, посматривая на часы, висящие на стене.
— Официант, счёт…
Отсчитав купюры, лётчик поднялся и вышел, отправившись спать. Подниматься надо было рано, чтобы успеть к вылету самолёта. Договорившись с дежурной по этажу, чтобы та подняла его в пять утра, Владимир улёгся спать. Кажется, что он только коснулся подушки головой, когда в дверь осторожно поскреблись.
— Да-да, спасибо. Я встаю.
Робкий стук повторился. Недоумевая, он накинул на плечи полушубок и, шлёпая босыми ногами по полу, прошёл к двери, отодвинул щеколду и приоткрыл дверь. Свет в коридоре на мгновение ослепил его, и Владимир не сразу различил, что перед ним стоят его соседки по столику.
— Извините, вы нас не узнаёте?
— Прошу прощения, а в чём, собственно, дело?
— Нам очень неудобно, но мы засиделись, и опоздали. А сейчас комендантский час, и у нас пропуска нет… Мы тут никого не знаем, да и денег у нас нет столько, тем более, что и номер нам никто не сдаст… Можно мы у вас в номере до утра посидим? Мы очень тихонько. Вам мешать не будем. Пожалуйста…
Владимир задумался. Вот «повезло», что называется… Весь сон насмарку. Разве можно уснуть, когда у тебя в номере посторонние люди. А с другой стороны — выгнать девчонок никогда не поздно, только попадут они в руки патруля, поломаешь им всю жизнь… Жалко. Он кивнул.
— Ладно, проходите.
Бормоча благодарности, девушки скользнули внутрь. Владимир включил свет, затем сгрёб со стула свою одежду.
— Вы пока посидите, а я оденусь…
— Ой, вы ложитесь, мы тихо. Вот тут на диванчике….
— Девочки, успокойтесь. Мне всё равно через два часа вставать. Улетаю. Лучше уж вы прилягте, подремлете немного, а я в самолёте отосплюсь…
Он сидел на диване и курил в полной темноте. На его кровати, обнявшись, тихо посапывали две молодые девчонки. «Совсем ещё дети. Чертовщина какая-то, чувствую себя по сравнению с ними стариком…» В дверь тихонько постучали, затем донёсся осторожный голос:
— Товарищ капитан, пора. Машина подошла.
— Понял, спасибо…
Он застегнул полушубок, затянул портупею, проверил оружие. Всё, можно идти… Выйдя в коридор, подошёл к дежурной.
— Вы девчат позже разбудите, хорошо? Пускай поспят…
Пожилая женщина кивнула в ответ, провожая лётчика взглядом…
Столяров вышел из подъезда и полной грудью вдохнул свежий воздух, затем подошёл к стоящей возле тротуара машине и решительно полез внутрь. Несмотря на бессонную ночь спать не хотелось. И ладно.