Багровый прилив
Шрифт:
Правда, Вилль отнюдь не выглядел убогим или нищим. Он был старым и весьма неприветливым.
— Здесь меня трижды приговаривали к смерти за распутство, — похвастался Квайр.
Он, Берек и Антрагэ стояли на шканцах «Золотого пеликана» и смотрели на приближающийся виистанский порт. Высокие крыши тянулись к небу, затянутому тучами. Было достаточно холодно, и казалось, вот-вот пойдёт дождь.
— И кто тогда отправится за ещё одним попутчиком? — спросил Берек, которому совсем не хотелось покидать борт «Золотого пеликана» и отправляться в этот неуютный город.
— Конечно же я, — рассмеялся
Его обычная одежда тёмных тонов как нельзя лучше подходила для Вилля, как и прочих городов Виисты. Здесь скромность была возведена в ранг первой добродетели, а за наряд вроде того, что носил Антрагэ, запросто можно угодить в тюрьму. Законы против роскоши в Виисте были приняты самые строгие.
— Вам, капитан, не стоит отпускать матросов с корабля, — заявил Квайр, прежде чем покинуть «Золотого пеликана». — Я надеюсь, что с вечерним приливом мы покинем Вилль.
Берек также надеялся на это — задерживаться на рейде мрачного города безбожников у него не было никакого желания. Правда, был соблазн поднять паруса и покинуть Вилль, как только Квайр сойдёт на берег. Ведь второй пассажир, который должен присоединиться к их компании, откровенно пугал Берека, несмотря даже на то, что ещё не поднялся на борт его корабля.
Предупреждение насчёт команды также лишним не было. Берек знал, что законы против бродяжничества в Виисте столь же строги, как и против роскоши. И частенько, прикрываясь ими, стражи порядка хватали матросов прямо на улицах и волокли на общественные работы, где всегда ценились лишние рабочие руки. Вызволять же их потом приходилось капитанам, причем за весьма приличные деньги. Матросы ведь просто так не давались, пытались отбиться от стражников, тем самым навлекая на себя дополнительное наказание в виде немалого штрафа.
Берек ничего подобного не желал, а потом отдал чёткий приказ всей команде оставаться на борту. Это вызвало глухое недовольство, однако капитан знал, что справится с ним. Тем более что он через офицеров пустил слух, что «Золотой пеликан» идёт в Водачче, и уж там-то команда сможет разгуляться по полной.
— Вам не нравится вся затея, капитан, — обратился к Береку Антрагэ, стоило только Квайру сойти на берег, — зачем же вы ввязались в неё?
— Я — капер на службе его величества, Роджера Четвёртого, и выбора у меня нет. Пускай я и не военный моряк, однако приказ короля для меня — закон. А нравится он мне или нет, особой роли не играет. Однако и вы, барон, также не в восторге от этого предприятия.
— Я служу герцогу Фиарийскому, и выбор у меня столь же невелик, как и у вас. Мне нечего делать в Эпинале, а вот в Водачче я могу пригодиться сюзерену, значит, я буду там.
Берек, выслушав его, подумал, что верность дворян и аристократов — штука весьма относительная. Сам капитан, по крайней мере, был честнее в этом вопросе, будучи верен тому, кто ему платит и даёт защиту. А до высокой политики и прочих игр ему дела не было.
Антрагэ вскоре наскучило стоять на шканцах, однако и сходить на берег он не спешил. Город нагонял на барона тоску, и дрянная погода тут была виновата не в первую очередь. Старинная архитектура готического стиля, когда всё словно стремится к Господу — вытянутые крыши домов, высокие шпили бывших храмов, — делала Вилль похожим на ежа, ощетинившегося в небо десятками игл. Вид угрожающий и отнюдь не располагающий к прогулкам. Да и законы против роскоши, принятые в Виисте, сулили Антрагэ приличный штраф лишь за то, что он прогуляется в своём самом скромном наряде по улицам. Возвращаться в каюту барон тоже не хотел — помирать от скуки лучше на шканцах, а не в тесной клетушке. Здесь хотя бы воздух свежий.
Вернулся Квайр достаточно быстро, и у Берека появились надежды и в самом деле покинуть Вилль с вечерним приливом. Шагал фальшивый капитан пешком в сопровождении высокого человека в тёмной одежде местного покроя, на фоне которой контрастно выделялся белый воротник, и широкополой шляпе. Оружия при себе спутник Квайра не имел, да оно и не было ему нужно — ведь он был Легионом, одним из сильнейших смотрителей. Он мог призывать из Хаоса Изначального настоящие полчища кровожадных тварей, не знающих ничего, кроме вечного голода. Именно Легионы, отрекшиеся от своих имён, изменили ход войны в Виисте, а после захватили в ней власть, сосредоточив в своих руках её духовный и мирской аспекты. С таким союзником амбициозный и авантюрный план капитана Квайра получал серьёзные шансы на успех.
Антрагэ присутствие Легиона отнюдь не порадовало. Если герцог Фиарийский знал о том, что в Водачче отправится ещё и архиеретик, каким был один из Легионов, то участие самого Рене Льва в этом предприятии становилось преступлением уже не только против законов Адранды, но и против самой Веры. Знай об этом Антрагэ с самого начала, и его верность сюзерену могла бы и не пройти проверку. Теперь же отступать поздно — он сам замаран в этом деле по уши, и если потерпит фиаско, то отправится на костёр. Вот только успех авантюры настораживал барона всё сильнее и сильнее. Ведь под успехом герцог Фиарийский и якобы верно служащий ему капитан Квайр могли понимать несколько разные вещи.
Легион не стал даже подниматься на шканцы. Остановившись у лестницы, ведущей туда, он коснулся двумя пальцами края шляпы и отправился вниз. Видимо, по дороге Квайр успел рассказать новому пассажиру, где находится его каюта. Береку оставалось уповать, что Легион и впредь будет столь же разумно вести себя и не станет мозолить глаза команде. Пускай служили на «Золотом пеликане» далеко не набожные люди, однако откровенного еретика они могли стерпеть рядом с собой лишь по прямому приказу капитана. Но ведь никто не застрахован от несчастных случаев — и Легион легко мог оказаться за бортом, если станет слишком часто покидать свою каюту.
Берек решил, что лучше занять команду делом — и велел готовить «Золотой пеликан» к отплытию.
— Поторопитесь! — напутствовал он своих матросов. — Мы должны покинуть гавань с вечерним приливом!
И команда потрудилась на славу — «Золотой пеликан» вышел в море, как только вода поднялась достаточно высоко. Никто не хотел оставаться на рейде города еретиков и безбожников лишнего часа. О том же, что архиеретик сейчас находится на борту, большинство предпочитали просто не думать.