Багровый прилив
Шрифт:
Матросы гуляли в порту адрандской столицы, пропивали остатки своей доли от прошлого рейда и блудили направо и налево. В последнем от них не сильно отставали офицеры «Золотого пеликана». Берек понимал, что через пару дней у половины из них обнаружатся симптомы «адрандского насморка», и если матросов за это ждала порка от беспощадного Брана Мак-Морна, то с офицерами так просто не обойтись. Возможно, придётся даже выделить кое-кому из самых поиздержавшихся немного денег из собственных запасов, куда более скудных, нежели гласила молва. Иеремия Берек был богат скорее на словах, нежели на деле, и любил пустить пыль в глаза, что стоило ему едва ли не всего заработка в рейдах.
Загонять сейчас команду
И всё же, как ни мучило Берека пребывание в эпинальском порту, отправляться дальше ему хотелось ещё меньше. Следующий пункт назначения, а главное — тот, кого они должны там взять на борт, ему совершенно не нравился. Из-за него в голове Берека иногда мелькала шальная мысль пырнуть ножом в спину Квайра, предварительно отдав приказ бойцам абордажной команды расправиться с его молодчиками, и, наплевав на королевский приказ, уйти куда подальше. Вышвырнуть каперский патент в море и стать свободным, как когда-то очень давно. Когда на совсем другом корабле он грабил кого хотел, не отдавая предпочтения ни одному флагу, а после отсиживался в самых разных портах. Когда ему грозила петля за пиратство почти во всех государствах Святых земель, имеющих выход к морю. Когда у него были все шансы прожить жизнь яркую, свободную, но очень короткую. Такую, что заканчивается обычно либо на залитой кровью палубе, либо в петле. Но он неизменно отбрасывал эти мысли, слишком глупые и наивные. Берек был опытным капитаном и на службе у страндарского короля сделался врагом для всех остальных владык Святых земель.
Утром второго дня пребывания «Золотого пеликана» в Эпинальском порту Берек сам стоял первую вахту на шканцах. Могучий Бран Мак-Морн недавно вернулся с берега, как обычно, кулаки его были рассажены до крови, но на теле ни единого синяка или пореза. Он был умелым бойцом и несказанно везучим человеком, а сам верил в предсказание старой ведьмы, которая напророчила ему смерть от стали, но не прежде чем произойдут некие три события, о которых эрландер предпочитал помалкивать. По всему выходило, что события эти не наступили, потому что изо всех драк и самых жестоких абордажей Бран Мак-Морн выходил без единой серьёзной раны.
Берек стоял, опершись на ограждение шканцев, и глядел на сонный порт, который пробудится нескоро. Никакой жизни на узких и кривых улицах его, ведущих к питейным заведениям, не было. Да и по широкому Тележному проспекту ещё не катили запряжённые ломовыми лошадьми возы с самыми разными товарами, прибывающими в город и покидающими его. Привыкший к постоянной суете, царящей на борту корабля, Берек особенно ценил такие редкие моменты тишины и покоя. Именно поэтому он частенько стоял первую вахту сам, наслаждаясь покоем, который был таким редким гостем в его жизни.
Появление на улице кареты удивило Берека. Он никак не ожидал, что какой-то аристократ (а судя по гербу с баронской короной, в порт пожаловал человек титулованный) решит покинуть постель раньше полудня. Привыкший с детства к тяжёлому труду и подъёмам до зари Берек всегда считал дворян и особенно аристократов существами ленивыми, вроде свиней. Точно так же они проводят свои дни в праздности, с той лишь разницей, что под нож идут лишь некоторые из них, а не все поголовно, как это случается с теми же свиньями. Карета уверенно катила по портовой грязи, на запятках её стояли двое рослых грумов, ещё один сидел рядом с кучером. Все слуги были людьми тёртыми, в чьей компании не страшно отправиться в самые нереспектабельные кварталы. Чем сильнее карета приближалась к его кораблю, тем сильнее росло беспокойство Берека. По всей видимости, к нему таки пожаловал пассажир, которого они ждали в Эпинале. Когда же из кареты прямо в грязь выскочил отлично знакомый Береку человек в чёрном, у капитана не осталось ни малейших сомнений.
Квайр распахнул перед вторым пассажиром дверцу, придержал её, пока тот выходил. В этот момент фальшивый капитан больше всего напоминал вышколенного лакея — ещё одна из его многочисленных личин. Берек иногда думал, а помнит ли Квайр себя настоящего. Задай Берек ему этот вопрос, тот вряд ли смог бы ответить. Из кареты вышел, не побоявшись запачкать сапоги, невысокого роста человек, одетый по последней моде и с рапирой на боку. Все его манеры говорили о том, что он титулованный дворянин. Он шагал по портовой грязи, будто по паркету королевского дворца, не обращая внимания на то, что на сапоги его налипали комья. Спину дворянин держал очень прямо, и Берек решил, что это скорее последствие ранения, нежели просто аристократическая привычка. Квайр поспешил за дворянином, а грумы принялись снимать с кареты сундуки и сумки — багаж их хозяина.
— Подайте сходни! — выкрикнул Квайр. — Скорее же! Нам не пристало ждать!
Вахтенные матросы сначала покосились на стоявшего на шканцах капитана и лишь после его кивка взялись за сходни. Вскоре Квайр вместе с аристократом поднялись на борт и тут же отправились на шканцы — к Береку. Капитан вежливо приветствовал обоих, надеясь, что в голосе его не была слышна холодность. Он был отнюдь не рад такому гостю на борту — среди его матросов адрандскому барону никак не место. Однако тот был ключевым звеном замысла, изложенного Квайром Роджеру IV, и Берек ничего с этим поделать не мог.
— Капитан, позвольте представить вам Шарля де Бальзака, барона д’Антрагэ, — раскланялся непонятно перед кем Квайр. — Он будет представлять в нашей компании герцога Фиарийского.
Квайр обернулся к адрандцу и представил тому Берека, назвав его не иначе как «нашим любезным капитаном». Берек ожидал наглого высокомерия, присущего всем аристократам, а уж адрандским — в первую очередь, однако барон д’Антрагэ удивил его. Он стянул с правой ладони перчатку тонкой кожи и протянул руку Береку.
— Рад знакомству с вами, капитан.
Берек даже слегка опешил от такого обращения, но умом он обладал острым и быстрым, а потому легко сориентировался и пожал протянутую руку. Рукопожатие у барона оказалось крепким. Ладонь его, как почувствовал Берек, явно была привычна к рукояти шпаги. Похожие мозоли украшали и его собственную пятерню.
— Матросы проводят ваших слуг в лучшую каюту, — сказал Берек, — однако «Золотой пеликан» не пассажирский корабль, так что особой роскоши вам ожидать не стоит.
— Мне не впервой путешествовать морем, капитан, — заверил его Антрагэ, — так что я примерно знаю, что меня ждёт.
— Тем лучше.
Берек ненадолго покинул шканцы, чтобы раздать команды. С одной стороны, он был рад, что «Золотой пеликан» покидает эпинальскую гавань. С другой же — следующий пункт назначения его совсем не радовал.
Вилль был небольшим, но очень старым городом. Он почти не пострадал в гражданской войне, огнём и мечом прошедшейся по городам и весям Виисты, после Винтертурской дефенестрации, когда разъярённая толпа, ведомая графом Турном, выкинула из окон столичной ратуши нескольких чиновников. Война между безбожниками, верившими в Хаос изначальный и сторонниками Веры в Господа, продлилась около тридцати лет, почти полностью разорив Виисту. Однако победа осталась за хаосопоклонниками, правящими теперь погрязшей в нищете и убожестве страной.