Багряный Жрец
Шрифт:
Мурило прокрался по коридору и осторожно заглянул в комнату. Среди обломков мебели и сорванных со стен ковров лежала человеческая фигура. Лицо человека было обращено вверх, хотя человек лежал на животе, на лице застыла злобная гримаса. Мурило содрогнулся и почувствовал, что его решительность ослабевает. Он прошел через комнату, стараясь не смотреть на покойника. Судя по описаниям, это был Джока, вечно хмурый слуга Набонидуса.
Мурило очутился в круглом зале, опоясанном галереей на половине своей высоты. Посреди зала стоял роскошный стол, щедро уставленный яствами и винами. И еще… В кресле, которое было обращено к нему спинкой, Мурило увидел фигуру в одеждах, известных всему королевству. Красный рукав прикрывал руку, лежащую на поручне кресла, голова,
Проклиная оглушительные удары своего сердца, юноша стал подкрадываться к врагу, подняв свой меч. Лишь один шаг отделял Мурило от жреца, как вдруг сидящий в кресле встал, обернулся, и их взгляды встретились.
Кровь застыла в жилах Мурило. Рукоять меча выскользнула из его онемевшей руки, и клинок зазвенел, ударившись о каменные плиты.
Ужасный крик вырвался из посиневших губ юноши, и эхо его слилось с глухим шумом падающего тела.
И снова в доме Алого Жреца воцарилась тишина…
2
Вскоре после ухода Мурило из тюрьмы Аттикус принес Конану кувшин пива и зажаренную целиком бычью ногу. Конан жадно накинулся на еду, а стражник отправился на обход камер. Он еще не закончил обход, когда отряд гвардейцев ворвался в тюрьму и арестовал его. Мурило ошибался, считая, что арест Аттикуса был связан с намеченным бегством Конана. Связь стражника с Лабиринтом была слишком явной И его арестовали за один из старых грехов. Его место занял другой тюремщик — тупое создание, которое нельзя было соблазнить никакими деньгами. Слишком уж он гордился важностью своих функций.
Едва только затихли крики уведенного гвардейцами Аттикуса, новый страж начал обход камер. Когда он заглянул в камеру Конана, то пришел в ужас, пораженный неслыханным нарушением дисциплины. Он увидел свободного от цепей узника, который доедал воловью ногу. Тюремщик так взбесился, что ворвался в камеру, не позвав на помощь часовых. Конан размозжил ему голову бычьей костью, забрал стилет и связку ключей и очутился на свободе.
Из камеры он бежал сам, а это значит, что он ничего не должен Мурило. Но Конан понимал, что юноша освободил его из цепей, а без этого бегство было бы невозможным. Так что, как не верти, он оставался должником Мурило. Конан был человеком слова и решил выполнить обещание, данное им аристократу. Но сперва надо было уладить кое-какие личные дела. Он выбросил обрывки туники, оставшись в набедренной повязке. Вооружившись стилетом, Конан с предельной осторожностью крался по темным улицам и площадям, пока не добрался до Лабиринта. Здесь он уже двигался с уверенностью старожила. Улицы в этом районе не имели тротуаров и утопали в грязи и грудах мусора, который выбрасывали прямо из окон. Тут можно было легко поскользнуться и провалиться по пояс в липкую вонючую грязь. Нередко здесь попадались трупы с перерезанным горлом, или утопленные в дерьме. Честные граждане имели все основания обходить Лабиринт десятой дорогой.
Конан вовремя подоспел к своей цели. Шлюха как раз проводила очередного своего любовника. Закрыв за собой дверь ее комнаты, бандит ощупью спускался по скрипучей лестнице, погруженный в мысли, обычные для обитателей Лабиринта, как бы чего украсть. Краем глаза он успел заметить в темноте неясные очертания тела, готовящегося к прыжку и пару зловеще сверкавших глаз. Хриплое рычание, донесшееся до его ушей, было последним, что он услышал в этой жизни.
Конан прыгнул на него и острым клинком распорол ему живот. Бандит издал истошный вопль и упал замертво. Конан не обратил на крик ни малейшего внимания. В Лабиринте такие звуки были обычным делом. Конан остановился перед знакомой дверью и клинком стилета поднял засов. Он вошел внутрь и запер за собой дверь.
Шлюха, предавшая его, сидела в одной ночной рубашке на смятой постели. Она была бледна и смотрела на Конана как на приведение. Она слышала крик на лестнице, а окровавленное жало стилета сообщило ей о судьбе любовника. Однако собственная жизнь интересовала ее гораздо больше. Она принялась молить о пощаде. От страха ее язык заплетался. Конан молчал, прищурившись глядя на нее и пробуя пальцем, насколько остро лезвие стилета. Шлюха вжалась в стену и слабо закричала. Конан сунул стилет в ножны, Схватил вопящую женщину левой рукой и пошел к окну. Как и во всех домах, каждый этаж был окружен карнизом, Киммериец пинком распахнул окно и выбрался на карниз, держа под мышкой полуголую дергающуюся девку. Изнутри дома донесся шум, видимо, кто-то обнаружил труп на лестнице. Конан внимательно всмотрелся в окружающую грязь и метко швырнул девку прямо в клоаку. С минуту он наслаждался видом девки, барахтавшейся в дерьме, с удовольствием внимая омерзительной ругани, вырывавшейся из ее рта. Конан даже захохотал басом, что случалось с ним крайне редко. Шум в доме нарастал. Конан решил: поскольку личные дела закончены, пора заняться Набонидусом.
3
Вибрирующий, металлический лязг привел Мурило в чувство. Он застонал, собрался с силами и с трудом сел, прислонясь спиной к влажной стене. Его окружал кромешный мрак. На секунду он подумал, что ослеп и чуть не сомлел от ужаса. Он принялся ощупывать все вокруг и обнаружил, что сидит на полу из плотно пригнанных каменных блоков. Стены тоже были каменными. Держась за них, он попробовал подняться. Мурило понял, что находится в подземной тюрьме, но как давно, не имел ни малейшего понятия. Ему вспомнился металлический звук. Возможно, за ним заперли дверь камеры, а может быть, подкрадывался убийца. Мурило задрожал от этой мысли и ощупью начал продвигаться вперед, рассчитывая определить границы камеры. Через несколько минут он убедился, что движется на четвереньках по уходящему куда-то вниз коридору. Внезапно Мурило почувствовал, что рядом кто-то притаился. Волосы зашевелились у него на голове, он понял — еще секунда и его сердце разорвется. В этот момент грубый голос прошептал с варварским акцентом:
— Это ты, Мурило?
— Конан!
Молодой аристократ продолжал продвигаться на четвереньках, пока не уткнулся в могучее волосатое бедро киммерийца.
— Хорошо еще, что я узнал тебя, — буркнул варвар, поднимая его. — А то уже собирался зарезать тебя, как свинью.
— Где же мы, во имя Митры?! — слабо застонал Мурило.
— В подземелье Алого Жреца.
— Который сейчас час?
— Недавно миновала полночь.
Мурило покрутил головой, пытаясь собраться с мыслями.
— А ты как здесь очутился? — спросил его Конан.
— Я пришел, чтобы убить Набонидуса. Узнал, что стражника арестовали, и…
— Ага, схватили, — подтвердил Конан. — А я разнес череп новому и ушел. Я был бы здесь уже пару часов назад, но мне пришлось уладить кое-какие дела. Ну а теперь что? Поохотимся на Жреца?
— Конан! — задрожал Мурило. — Мы в доме самого Сатаны! Я пришел убить человека, а наткнулся на волосатого дьявола, поднявшегося из Ада.
Конан озадаченно присвистнул. Люди враги не могли его запугать, но как человек примитивный, он был полон суеверного страха перед сверхъестественными явлениями.
— Мне удалось перелезть через стену, — шептал Мурило. — В саду я нашел разорванного и задушенного пса Набонидуса. В доме сначала обнаружил слугу Джоку со свернутой шеей, а затем наткнулся на самого Набонидуса. Он был в ритуальной одежде и неподвижно сидел в кресле. Я думал, что он спит, хотел подкрасться к нему и зарубить, но тут он встал… И посмотрел на меня! О, Митра!
Воспоминания о пережитом ужасе на минуту лишили Мурило речи.
— Конан, — произнес он наконец. — Это был НЕ ЧЕЛОВЕК! Только фигурой он напоминал человека, но из-под жреческого капюшона на меня смотрело лицо, будто явившееся из кошмарного сна безумца. Все покрытое черной щетиной, из которой сверкали красные поросячьи глазки. Нос плоский, с вывернутыми ноздрями, толстые губы дрожали в свирепом рычании, обнажая жуткие громадные клыки. Руки с острыми когтями, густо покрытые шерстью, выступали из алых рукавов мантии. Все это я разглядел в одно мгновение. Меня охватил ужас и я потерял сознание.