Бакалавр 8
Шрифт:
Некоторые студенты с задних столов даже поближе пересели — профессор умел заинтересовать излагаемым.
— Хан Джанибек в тысяча триста сорок шестом году закидывал генуэзскую крепость Кафу чумными трупами, что служит примером одной из первых сознательных атак с применением биологического оружия. Скорее всего, так думал и сам Джанибек. Но дело в том, что чума таким образом практически не передаётся. Осадившие Кафу были уверены в том, что многие заболевания распространяются посредством миазмов — испарений от гниющих тел людей, которые погибли из-за какого-нибудь заболевания. Придерживавшихся таких взглядов назвали миазматиками. Про бактерии тогда никто не знал и не думал… В случае с Кафой у больных преобладала
Вадим Анатольевич заметил, что кое-кто из студентов даже что-то записывает в свои тетрадочки. Пусть пишут, сегодня он озвучивал только открытые данные из разных источников.
— В тысяча семьсот шестьдесят третьем году британские войска на американском континенте оказались в весьма тяжелом положении. Лишившись значительного числа солдат и фортов в сражениях с индейцами, колонисты столкнулись и с эпидемией оспы. Болезнь возникла в форте Питт, еще больше ослабляя англичан. Уильям Трент, бывший капитаном во время осады, предложил заразить индейцев оспой путём раздачи им одеял и одежды из госпиталя, где находились больные англичане. Тактика была согласована в письменной форме между генералом Д. Амхерстом и полковником Г. Буке. Зараженные вещи подарили двум переговорщикам племени деловар, которые прибыли в форт в июне вышеназванного года. После этого возникли вспышки заболевания оспой среди местного индейского населения. К оспе коренные американцы были более восприимчивы, чем колонисты. Поэтому для распространения болезни достаточно было и столь незначительного контакта. Существуют свидетельства, что и в последующие годы оспенные одеяла продолжали дарить или продавать индейцам, что провоцировало распространение болезни…
От давно минувших лет Вадим Анатольевич постепенно перешёл и к двадцатому веку. Отведённые ему самому себе полчаса давно прошли, а он всё говорил и говорил. Члены СНО его не перебивали — им самим было интересно.
— Про отряд 731 под руководством майора медицинской службы Японии Сиро Исии вам, конечно, известно. В 1932 году он организовал лабораторию профилактики эпидемических болезней в японской армии, а уже через четыре года в восьми километрах от станции Пинфань, расположенной на оккупированной Японией территории Китая, под его руководством был развёрнут лагерь отряда 731. Его сотрудники официально занимались экспериментами по обеззараживанию воды, а на самом деле изучали последствия воздействия различных неблагоприятных факторов на организм человека. Японские военные изучали, как действуют на людей возбудители холеры, газовой гангрены, сибирской язвы, брюшного тифа, паратифа и других заболеваний. Для получения сведений они рассматривали изменения в органах инфицированных не после их смерти, а при жизни. То есть, японцы занимались вивисекцией — прижизненным вскрытием. Это приводило к смерти подопытных…
Рассказал Вадим Анатольевич и про деятельность запрещённой японской секты "Аум синрикё". Ну, как они Токио хотели сибирской язвой заразить. Микробиологию они знали плохо, лекции Вадима Анатольевича не слышали, поэтому ничего у них не получилось.
Закончил своё выступление профессор тем, что объявил во всеуслышание о том, что самое сегодня страшное биологическое оружие — это антивакцинаторы. Они типичные биотеррористы, но законов против них нет… Привёл в пример Вадим Анатольевич свирепствующую дифтерию в Испании, полиомиелит в Украине, от которого малыши на всю жизнь инвалидами становятся… Сказал и о том, что у нас корь голову поднимает. Сам бы он им ноги открутил, но нельзя…
— Главное биологическое оружие — это человеческое невежество… — прозвучало в аудитории
Глава 11
Глава 11 9/11
Как только сотовый подал признаки жизни, Вадим Анатольевич тут же позвонил Наташе.
— Ты где? В Москве уже? Всё у тебя нормально? — сразу три вопроса на Вадима Анатольевича обрушились.
— Всё нормально, пока сидим в Победилово… — вклинил Вадим Анатольевич несколько слов в поток вопросов супруги.
Далее он был спрошен о том, что кушает, не замёрз ли дорогой, когда вылет… Всего вопросов было около двух десятков.
— Про вылет не знаю — нас ещё не откопали…
На этом месте телефон замолк и палочки на экране исчезли…
Опять в атмосфере или ещё где-то непорядки? Вадим Анатольевич был не большим специалистом в области сотовой связи — он другими делами занимался. Всё один человек знать не может, пусть он и профессор.
Не летают пока самолёты… Вроде и плохо, но если не летают, то и не падают, и не врезаются куда не надо…
Тот душный сентябрьский день Вадим Анатольевич как сейчас помнил. Перед уходом с работы даже галстук снял и в шкафу, что стоял в его кабинете, оставил. У него скоро половина одежды на работу переедет — сегодняшний галстук добавился к уже двум в шкафу имеющимся и трём пиджакам… Что поделаешь — утром при параде на работу необходимо являться, а вечером по жаре можно уже и в одной рубашке пройтись. Такой вот погодный выверт в этом сентябре случился — теплее сейчас чем летом…
Полз он как черепаха в сторону дома, портфель ещё руку оттягивал — его не догадался Вадим Анатольевич в кабинете оставить. Видно, совсем от жары мозги расплавились.
На окружающее мало реагировал, в голове только одна мысль о холодненьком кваске имелась.
— Наташа, я пришёл, — из прихожей крикнул, туфли скинул и в гостиную в одних носках двинулся.
Супруга перед телевизором замерла — сидя на диване аж туловищем вперёд подалась.
Странно… Боевики и военную кинохронику она вроде не смотрит…
На экране самолёт в небоскрёб со всего маха врезался и что-то там хорошо так дымило…
У Вадима Анатольевича чуть портфель из руки не выпал — число то сегодня какое? Точно! Одиннадцатое сентября!
Видел он дома эти кадры, книгу даже про это событие читал, а сейчас чуть ли не в реальном времени, если экрану верить, наблюдал. Так по-английски буковки, что внизу экрана бежали, по крайней мере сообщали. Ракурс съёмки был просто замечательный — словно к этому заранее долго и профессионально готовились. Ну, чтобы во всей красе показать тараны небоскрёбов самолётами.
— Атака на Америку… — не поворачивая головы сообщила ему Наташа.
Вадим Анатольевич рядом с ней на диван опустился и тоже на экран уставился. Именно так, а не как иначе, пусть это и грубовато сказано…
Ну ка — ну ка… Как тут это произошло?
Дома у Вадика два самолёта в два небоскрёба врезались, а три громадных здания обрушились. Причём, не сразу. В одно даже никакой самолёт не попадал. Стояло, стояло, а потом и сложилось внутрь.
Читал Вадик в книге, названия её он сейчас уже и не помнил — сколько лет то прошло, что от тарана самолётов не могли эти здания обрушиться, строили их с огромным запасом прочности.
Третий небоскрёб, что сам-собой на кусочки развалился, вообще весьма непростым был. Там размещались офисы ФБР, Министерства обороны, налоговой службы 1RS с огромным количеством компромата, контрразведки США, фондовой биржи, а также различных хитрых финансовых учреждений.
Кстати, ВВС сообщило о разрушении этого третьего здания за двадцать минут до того, как это произошло. Тётенька из британского телеканала, в своем прямом репортаже из Нью-Йорка рассказывала об обрушении ВТЦ-7, находясь при этом на его фоне. Здание было ещё живо и здорово, а по её словам — оно уже рухнуло…