Баксы для Магистра
Шрифт:
– Мне?! – обмер Фирсов.
Оглоедов его отпустил. Фирсов даже не сделал попытки напасть на меня. Я понял, что уже прощен и буду жить.
– А что? – спросили из толпы. – За участие в программе дают автомобиль?
– Случается, – подтвердил я.
– А как бы поучаствовать? – заволновались самые нестойкие.
Фирсов смотрел на них ошарашенно.
– Да вы чего! – попенял он людям растерянно. – Ведь нервов сколько! Я чуть не спятил, честное слово!
– А хоть бы и спятил, – был ему ответ. – Псих, зато с машиной. Не так уж плохо.
А Светлана боялась, что наша программа может умереть. Не умрет. Она бессмертна.
Я
– Колодин! – сказала она. – Ты сейчас телевизор смотришь? Нет? А зря. Там очень интересно показывают. Включи. Тебе понравится.
Я включил, перебрал один за другим каналы и наткнулся на Мишу Каратаева. Миша красиво стоял в кадре, вполоборота к камере, а у него за спиной я видел знакомый мне дом – это был дом, в котором сейчас жила Просто Мария и где все мы побывали совсем недавно. Миша, судя по сделанному им репортажу, наведался туда повторно и отснял горячий и чертовски рейтинговый, по его представлениям, материал о подпольной миллионерше, проживающей в рязанской глубинке.
– Сволочь! – оценил я Мишину пронырливость, одновременно слепо шаря рукой в поисках телефонной трубки.
Я взгляда не мог от Каратаева оторвать. Давненько мне не доводилось видеть человека, который что-либо сделал так не хорошо и так не вовремя.
Наконец я нащупал трубку и торопливо набрал телефонный номер.
– Светлана! Каратаев упоминал в своем репортаже, где происходит действие?
– Кажется, он район назвал и сказал, что это Рязанская область. А что?
– Ничего. Я перезвоню тебе позже.
После этого я связался с людьми, которые помогали нам арендовать вертолет.
– Вылет? Немедленно? – переспросили они у меня с таким недоумением, будто я просил их о срочном полете на Луну. – Это невозможно, Евгений Иванович. Любой вылет утверждается за двое суток. У нас ведь небо принадлежит Министерству обороны, а не господу богу, увы. С богом легче было бы договориться.
Я скрипнул зубами. Поделать ничего было нельзя. Остается надеяться на себя и на свою машину.
Уже из машины я позвонил Демину.
– Илья! Срочно нужен автобус! Большой!
– Прямо сейчас? – осведомился Демин.
Он был расслаблен и нетороплив.
– Ты его еще не нашел?! – заорал я. – Я думал, ты уже гонишь автобус к месту назначения!
– Что случилось? – испугался Илья.
– Этот чертов Каратаев показал в своем репортаже Марию и раскрыл место ее обитания!
Ответом мне была длинная деминская тирада. Из печатного одни только предлоги да восклицательные знаки. Когда что-нибудь подобное выдают герои снимаемых нами сюжетов, мы потом при монтаже заменяем это безобразие писком. «Отпищав» свое, Демин перевел дух и спросил уже на вполне литературном языке:
– Куда подать автобус?
– «Куда подать»! – взъярился я. – На кудыкину гору! К Марии, конечно! Срочно вывезти ее оттуда вместе с детьми, пока их там не повырезали! Я как раз еду к ним! И ты подваливай с автобусом!
Я психовал, потому что боялся не успеть. Если кто-то из тех, от кого Мария спряталась в рязанской глуши, вдруг так некстати включил телевизор – многодетная мать обречена. Я торопился и гнал машину. Я рвался из Москвы на загородные просторы, где нет ни перекрестков, ни светофоров, где я мог выжать из движка все, на что он был способен.
Уже возле Кольцевой я попался. Неизвестно откуда вынырнувший инспектор взмахнул жезлом. Я бы не подчинился и проехал мимо. Но ведь будут стрелять вслед. И я остановился.
Из припаркованной за деревьями машины вышел и второй инспектор – с погонами старшего лейтенанта. Он узнал меня и тотчас изобразил на лице такую вселенскую скорбь, что я сразу понял – дела мои плохи. Вы будете смеяться, но я уважительно отношусь к работе гаишников. Да, они зачастую хамят, да, они для водителя на дороге очень редко друзья, а гораздо чаще противники, да, они берут взятки, придираются по пустякам и даже – страшно сказать! – бывают нетрезвы на посту, но все это я им сразу же прощаю, едва представлю, что было бы, если их не было вообще. Потому что каждый наш водитель на дороге – член банды батьки Махно, который свои анархические устремления маскирует только на время нахождения в пределах прямой видимости инспектора. Любую анархию всегда можно подавить только силой. А любая сила поневоле вызывает уважение. Так что моя логика вам теперь ясна. Но я не уважаю силу злую. Силу, которая давит злонамеренно. Вот как этот старлей.
Я еще попытался спасти ситуацию.
– Виноват! – сказал я покаянно, выходя из машины. – Скорость у меня была сто двадцать, и вон там, перед перекрестом, я пересек сплошную…
Обычно это срабатывает. Меня штрафуют и отпускают. Ну какие могут быть вопросы к человеку, который ничего не оспаривает, а честно признает свою вину? Бывает, что я и вовсе без штрафа уезжаю. Но сегодня этот номер не пройдет, я это понял сразу.
– Все шутки шутите? – еще больше помрачнел старлей. – Документики ваши, пожалуйста!
Я с инспекторами подобного рода сталкивался. Для них в работе с проштрафившимся водителем важен сам процесс. А уж если этот водитель личность известная, так это и вовсе праздник души. Потому что известный – это ты там, в телевизоре. А тут, на дороге, хозяин я, и я, инспектор Пупкин, докажу тебе это в два счета.
– Шутки в телевизоре будете шутить, – не стал разочаровывать меня мой Пупкин. – А тут я сам могу так пошутить, что никому смешно не будет.
Он строго посмотрел на меня, пытаясь определить, оценил ли я шутку. Наверное, выражение моего лица совсем его не вдохновило.
– Откройте багажник!
Я понял, что дрессировать он меня будет по полной программе.
– Товарищ старший лейтенант! – взмолился я. – Женщина в опасности! Там вопрос жизни и смерти! Ее могут просто-напросто убить!
– Откройте багажник! – повторил инспектор, заметно озлобляясь.
Я подчинился, потому что понял – пока он не проведет образцово-показательный шмон, от меня не отцепится.
После багажника инспектора заинтересовал еще и перчаточный ящик в салоне машины, потом он заставил меня там же, в салоне, поднять все коврики, потом вдруг озаботился, не на угнанной ли машине я передвигаюсь по московским дорогам, и потребовал открыть капот, где долго сличал номер двигателя. Со своим напарником, молоденьким сержантом, старлей совсем не общался. Мне показалось даже, что старлей преподает подчиненному наглядный урок общения с телезвездами. Я обрадовался, что оказался за рулем совершенно трезвым, а иначе меня тут раскрутили бы по полной программе – с изъятием водительского удостоверения и водворением моего авто на штрафную площадку.