Бал Хризантем
Шрифт:
Все-таки не всегда стоит клевать на наживку «sale», иногда можно подавиться нулями.
Дора старалась не смотреть на цены, одного раза было достаточно, чтобы понять: ты здесь лишняя. Это какая-то другая жизнь, где можно позволить себе курточку по цене однушки в Девяткино. Примерить что-то крупное она не решилась, но, чтобы не впасть в депрессию от собственного ничтожества, отважилась натянуть на руки нежно-сиреневые перчатки, невероятно мягкие и столь же дорогие. Тридцать тысяч. Сама по себе цифра не очень и страшная, даже приятная, если выдает тебе ее кассир в день зарплаты. А вот если ее нужно отдать за аксессуар, вместо которого
– Пшёнкин, салют! – приветливо бросила в сторону охранника отдохнувшая за выходные, сияющая румянцем Дора и прямиком отправилась в свой «будуар».
Бумажный черный пакет стоял на столе. Стягивая пальто, она не сводила с него глаз. – Пшёнкин! – кликнула из дверей. – Подойди!
– Что звала? – спросил, застыв в проеме.
Она кивнула на подозрительный пакет.
– Люськин?
– Не знаю. Я после нее не заходил.
Согласно инструкции, обо всех подозрительных находках полагалось сообщать начальству, и уж оно решало – вызывать МЧС или самим любопытничать, что внутри. По телефону быстро выяснили, что не Люсин.
Майор выставил Дору за дверь. Приказал отойти подальше, а сам черенком отобранной у Алибибы метелки героически ткнул пакет – вроде обошлось. Тогда, затаив дыхание, он приблизился к объекту и заглянул внутрь.
Через минуту, сжимая в руке пару сиреневых перчаток из шелковой кожи ягненка, Пшёнкин появился в холле.
– Дай-ка мне руку! – зловеще произнес он, и сердце Доры вмиг сжало тисками восторга и ужаса, словно это была не пара перчаток, а «черная метка» от слепого Пью.
Ноги ее подкосились, и обмякшее тело рухнуло в кресло.
Глава восьмая
– Закрывай глаза, – мужчина чмокает девочку в щеку, прохладную и влажную после вечернего умывания. В кровати рядом – белый медведь, настолько огромный, что занимает места больше, чем сама хозяйка игрушки. – Закрывай, закрывай. А я расскажу тебе сказку.
– Неть! – девчушка открывает уже сомкнутые веки и не найдя в темноте собеседника, тянет к нему руку. Маленькая ладошка нащупывает горячую и сильную. – Я сама.
– Что сама?
– Сама расскажу сказку.
– Хорошо, – мужчина целует детскую ручку с той нежностью, которая переполняет зрелых отцов долгожданных дочек. – Рассказывай.
– Жил-был сухарик, – начинает таинственным шепотом и поворачивается на бок, лицом к слушателю, устроевшемуся рядом на детском стульчике.
– Сухарик?! – ласково переспрашивает он, поправляя сползшее на пол одеяльце.
– Да. Жил-был сухарик. Не перебивай меня, папочка.
– Хорошо-хорошо… – отец устало дремлет.
– Жил был сухарик, – сладко позевывая, начинает снова. – Сначала он был хлебом. А когда упал за буфет и пролежал там день, – тут девочка замолкает, кажется, что сон сморил ее еще в начале сказки. Мужчина приоткрывает глаз. Но нет, она высвобождает руку, чтобы крепко обнять медведя и, уткнувшись в него носом, продолжает, – пролежал он за буфетом день. Неть. Год. А когда засох, встретил… – она снова ворочается, поудобнее устраиваясь в кроватке. – А когда засох, встретил мышонка.
Отец слушает молча, лишь счастливая улыбка блуждает на губах.
– С мышонком они подружились. И по ночам гремели на кухне. Это они в кастрюлях катались. Наперегонки. А хозяева думали, что это полтергейст.
– Полтергейст?! – удивление заставило слушателя открыть оба глаза. – Это кто тебя научил? Может, домовенок?
– Нет. Полтергейст. Домовенки в деревне живут. В деревянных домах. А у них дом каменный. В нем полтергейст. Это мне мама сказала.
– Понятно.
– Слушай дальше. У мышонка были мама с папой, и они захотели узнать, где он по ночам шляется.
– По ночам шляется? Это тоже мамины слова?
– Нет. Это когда мамы долго нет, няня говорит: «Где твоя мать по ночам шляется?» Дальше слушай. Вот они ночью подсмотрели за сыном своим мышиным и сухариком. А потом решили, что съедят сухарика. Но ведь друзей есть невозможно и отвратительно! Тогда мышка побежал сухарика спасать и помог ему выбраться из дома. Он его… Он его… На улицу вывел. Через свою норку. А на улице злой голубь больно клюнул сухарика… Но рыжий кот прогнал… голубя… А кота соба… чка… а…
– А что дальше? – тихо прошелестел отец, стараясь не спугнуть наплывающий на девочку сон.
– А дальше зав… тра…
Мужчина бесшумно поднялся, аккуратно, чтобы не разбудить дочку, забрал медведя из кроватки и, положив в корзину к остальным игрушечным приятелям, вышел из комнаты.
Сергей Борисович – так звали счастливого отца Софьи. Это невероятно трогательное создание появилось в его жизни неожиданно и недавно. С ее матерью свела их мимолетная встреча. Внезапный угар пьяной страсти, безумной и бездумной. Когда не рассудок управляет телом, а инстинкт, не оправданный ни любовью, ни нежностью. Сошлись и разбежались вроде скотины в период гона. Он даже не помнил, где и когда. Каково же было узнать Сергею Борисовичу на пятом десятке, имея в анамнезе стерильность, что он отец. Автор и творец новой жизни. Вот так сошлись звезды.
Просто принять и поверить, глядя на складненькую красивую девочку, не удавалось. Все-таки он был склонен доверять врачам. Да и ни одна из его прежних подруг не зачала от него ребенка, – и вдруг? Допустим. И все же Сергей Борисович сильно сомневался, рассматривая фото дочки и матери. Пусть немного, но детка должна походить на отца. А тут – никакой зацепочки. Даже с матерью сходство неясное. Разве носик-пипочка. Да в пять лет у всех «пипочки». А у родительницы, небось, и переделанный. Не похожа на него дочка. Будто он и не участвовал, а так, наблюдал издали. Но настырная дама настаивала, что его, и Сергей Борисович согласился назначить ей содержание без всяких позорных экспертиз и шельмования в СМИ и на телевидении.
В эту самую пору занесло его на Урал, откуда родом были покойные родители, и где до сих пор проживала родная тетка, женщина хоть и не набожная, но прозорливая. Та сразу поняла, что племянника гложет тоска-забота, а вот имя ее узнать удалось не сразу. Но все же Сергей Борисович открылся. Тетка ему – единственная кровная родня, ее взгляд не обмануть. Лучше всяких экспертиз. Еще в детстве пообещала родителям, что сын их станет богаче директора овощной базы. А уж на то время не было в их городе состоятельнее человека. Так и случилось. Вот только родители не дожили.