Бал-маскарад
Шрифт:
– Мы не видели дочь несколько месяцев, ее путешествие, прямо-таки, бесконечно. Что там, в Европе, можно так долго делать? Эта нынешняя молодежь любит все иностранное: книги, курорты, моду, даже кушанья выбирают заморские, - Красновский встал с кресла и нервно зашагал по комнате. – Но главное не это. Дочка прислала письмо, а ты мне ничего даже не сказала, не обмолвилась словечком! – мужчина обиженно посмотрел на жену.
– Ой! – всплеснула руками Анна Петровна, - я забыла. Ты, знаешь, эта светская жизнь, интриги при дворе, забирают столько времени! Я прочитала письмо и положила в шкатулку. Я сейчас принесу его, не обижайся на меня, мой друг, - умоляла супруга. –
Красновский покорно кивнул головой, хотя он понятия не имел, кто такая Ветрова. Впрочем, он не знал многих подруг и знакомых своей жены. Он просто не успевал за энергичной Красновской. Иван Михайлович, наоборот, был с ленцой, лежебока, настоящий русский помещик. Он любил часами валяться на диване с книжкой в руках. Светским приемам предпочитал охоту, прогулкам по набережной – хороший обед с бесконечной сменой блюд. Модным фракам и сюртукам Иван Михайлович предпочитал удобный просторный халат и домашние туфли. Он был полной противоположностью своей жены, поэтому их брак можно было назвать почти идеальным.
– А вечером состоится бал в Павловске. Мне надо там обязательно быть, - продолжала свой перечень Анна Петровна. – Я просто не знаю, как мне всюду успеть. Это только доведется трижды переодеваться.
– Ну и сорока, - усмехнулся Иван Михайлович. – Давай уже неси письмо от дочери и поезжай с Богом, куда собралась.
– Спасибо тебе, мой друг…
* * *
– Эта Нарышкина совсем стыд потеряла! Как она посмела прийти сюда на бал? И это после того, как она встречалась с Волконским, чтобы просить за актрису Жорж, дабы отменить мое решение. Это что – демарш?! Что она себе думает, что Александр простит ей оскорбление матери?! – вдовствующая императрица была крайне недовольна появлением на балу в Павловске бывшей любовницы сына. Хотя Мария Федоровна ясно дала понять Нарышкиной, что не хочет ее видеть в своей резиденции после той безобразной сцены, которую та устроила в своем доме, устроив западню княжне Флоре.
Нарышкина пригласила к себе в дом Флору и опоила ее снотворным. Заранее сговорившись с Дашковым, пригласила его в дом. Когда Флора уснула от выпитого зелья как убитая, ее отнесли в спальню. Молодой Дашков лег в постель с княжной Флорой. Эту сцену, как бы невзначай, увидел Александр, которого зазвала в гости под каким-то предлогом Нарышкина. От увиденного он пришел в ярость. Он с кулаками бросился на Дашкова, посмевшего изображать из себя страстного любовника молодой княжны. Дашков поспешно ретировался.
– На сегодня вечер испорчен, - сказала недовольная императрица своим фрейлинам, стоявшим возле ее трона. – Придется рано ложиться спать.
– Я вас так понимаю, ваше величество, - вежливо поклонилась царице ее самая любимая фрейлина Татьяна Романовна. – Это так неприлично, появляться там, где тебя не хотят видеть. Эта Нарышкина совсем потеряла стыд.
– Ее нужно сейчас же немедленно выставить за дверь! – сказала Анна Михайловна, самая полная среди фрейлин.
– Ну что вы, уважаемая, а как же придворный этикет? – очень тихо возразила Ольга Георгиевна. / Она была самой юной дамой. Ей недавно исполнилось двадцать лет. Ольгу Георгиевну не так давно утвердили в статусе фрейлины, поэтому она еще сильно робела перед старшими за нее гранд-дамами./ - Это будет невежливо, прежде всего, по отношению к другим гостям. Тем более, Нарышкина принадлежит к благородному старинному роду.
– Благородному, только обедневшему роду из Варшавы, - вступила в беседу Красновская. Ей показалось, что она уже может высказать свое мнение, после того как все уже высказались.
– Так она полячка? – спросила Ольга Георгиевна.
Красновская внимательно посмотрела на юное создание и начала ее учить:
– Да, она полячка, а что вы не знали этого, дитя мое? Что ее семья была беднее, чем род немецких принцесс.
– Анна Петровна, это уже слишком! – властно заметила царица-мать. Замечание, сделанное Красновской, оказалось не к месту и было обидным для Марии Федоровны, урожденной немецкой принцессы.
– Так вот эта Мария Антоновна и подцепила старого вельможу Нарышкина. И хотя у них была значительная разница в возрасте, она выскочила замуж за него и превратилась в богатую благородную аристократку, - сказала со знанием дела Татьяна Романовна, которая уже давно ходила во фрейлинах, и знала все тайны высшего света.
– А я слышала, - таинственным голосом сообщила Анна Михайловна, что их познакомил Чарторыжский. Как-то он заехал к своим родственникам в Польшу. На одном из балов, устроенном в его честь, его внимание привернула хорошенькая кареглазая девушка. Говорят, что они долго танцевали вместе в тот вечер. С той поры судьба Марии Антоновны была определена.
– Однако, какая пикантная подробность, - захихикала Красновская.
– Мне кажется, что Нарышкина, вообще, любит приближать к себе молодых красивых мужчин. Вон, посмотрите, возле нее весь вечер увивается молодой Дашков, и еще какой-то черноволосый мужчина. Кажется, совсем недурен собой. Кстати, кто это? Я не видела его при дворе.
– Это, наверное, ее новый любовник, - подумала вслух Красновская, задумчиво глядя на Виктора, кружившего в вихре танца с Нарышкиной. – Она снова отобьет у барышень всех кавалеров. А юные дочери многодетной матери снова «подпирают стенки». Как же ей бедной тяжеловато с ними тремя.
– Но девочки совсем не хорошенькие и худышки, к тому же, - заметила Анна Михайловна.
– Ой! Мне их так жаль, - сказала Ольга Георгиевна. – Если они не выйдут замуж до 25 лет, то вероятней всего, останутся в старых девах.
– Ой, смотрите, Дашков ухаживает за молодой Волконской. А как быстро подросла Ирэн. Это ей уже шестнадцать исполнилось, для нее это первый бал, - сказала Татьяна Романовна. – Я уже и не помню свой первый бал.
– Да, Татьяна Романовна, у нас с тобой на веку много балов уже прошло, - сказала мечтательно вдовствующая императрица.
– Когда-то мы были такие же молодые и стройные. Знаете, я люблю своего покойного мужа, мы с Павлом прожили много лет, у нас много детей, и дети хорошие. Но я до сих пор помню юношу Вильгельма, с которым мы дружили, и который признался мне впервые на балу в любви. Он дарил мне такие крохотные букетики полевых цветов…
– Что это, не понимаю? – решительно прервала воспоминания Марии Федоровны Красновская. – Не понимаю, откуда у Дашкова взялась «Анна на шее»?
– Какая Анна? Где? – не сразу сообразила Ольга Георгиевна.
– «Анна», моя милочка, это орден Святой Анны, который дается за заслуги перед Отечеством, носится он на шее, на красной ленте, - наставляла молодую фрейлину Татьяна Романовна. – Вы еще очень молоды, Ольга, но вам следует получше знать придворный этикет, а особенно награды, которыми царь и Орденский Капитул награждают выдающихся людей.