Бал шутов. Роман
Шрифт:
— Подонок, — сказал он, — и трус! Заткни свою поганую пасть! Тебе не удастся нас запугать!
— Я разве запугиваю? — раздался голос Борща.
— А, это вы, — облегченно вздохнул Борис, — простите, ради Бога.
— Ничего, ничего, — успокоил майор.
— Совершенно стало невозможно жить — угрожают, подкарауливают, кроют матом. В конце концов, об этом договоренности у нас не было.
— Что вы хотите, — объяснил Борщ, — взрыв народного гнева! Это должно вас радовать.
—
— Поскольку все это показывает, насколько монолитно наше общество! И насколько оно не приемлет всякого инакомыслия и антисоветчины.
— Я не спорю, — ответил Борис, — общество, безусловно, монолитное, но как жить нам? Ни сна, ни отдыха измученной душе.
— Потерпите, потерпите, скоро все кончится, и вы спокойно поедете в тюрьму, — успокоил Борщ.
— Когда, — твердо спросил Сокол, — вы меня только кормите обещаниями!
— Вы это можете ускорить.
— Как? — уточнил Сокол.
— Давайте встретимся в ресторане «Садко», — предложил Борщ, — я вам всю объясню.
— Можно сейчас?
— Я не так голоден, но ради вас…, — в голосе Борща было что-то отеческое.
Борис накинул пиджак и выбежал на улицу. Он торопился. Вышел со двора и быстро пошел по каналу в сторону улицы Бродского. Сзади он заметил машину, красный «Запорожец». Он свернул на улицу Ракова и тут опять заметил тот же красный «Запорожец». Он катил прямо на него. Он еле успел уклониться, но и машина уклонилась следом за ним. Некоторое время он уклонялся, как тореадор от быка, и, наконец, вскочил на тротуар, куда вскочила и машина.
— Это не проезжая часть! — орал ей Борис.
Но машина на слушала его и прямо по проезжей части катила на него.
Тогда он вбежал в вестибюль театра Музыкальной комедии — машина въехала и туда — видимо, она любила опереттку — и кругами пошла за ним. Он бегал вокруг фонтана, по вестибюлю, отчаянно оря:
— Это театр! Это театр!
Но машина, не реагируя, чуть не придавила его у кассы.
Тогда Борис выскочил на волю, понесся на площадь Искусств и там стал ходить зигзагами. Умная машина в точности повторяла его движения.
Он бежал, как молодой лось.
Машина нагоняла.
Как известно, скорость даже старой машины несколько больше, чем молодого лося.
Он чувствовал на своей заднице легкие удары «Запорожца».
— А — а! — визжал он.
Вокруг почему-то никого не было. Кроме Пушкина. Работы Опекушина.
— Спасите, Александр Сергеевич, — взмолился он и полез на постамент.
Он карабкался по ноге великого поэта, по торсу, наконец, добрался до вытянутой в будущее руки и спрятался под ней.
«Запорожец» крутился внизу.
С высоты монумента Сокол показывал «Запорожцу» кукиш.
— Видали!
Машина покрутилась немного вокруг Александра Сергеевича, а потом уехала в сторону Петроградской стороны.
Сокол еще побыл некоторое время с поэтом, затем благодарно поцеловал его в уста, спрыгнул и пошел в ресторан.
Бледный, с дрожащими руками, он сидел перед Борщем.
— Если б не Пушкин, — сказал он, — если б не Александр Сергеевич…
Сокол не мог от волнения закончить фразу.
— Дорогой мой, — улыбнулся Борщ, — вы ведете себя, как ребенок. Ну чего вы испугались? Это ж был шофер первого класса!
— Какая разница? Мне что-то все равно, кто меня задавит — шофер первого или третьего.
— Э — э, не скажите. Разница огромная. Неопытный шофер не мог бы повторять за вами ваши финты. Вы же были настоящий Пеле! Он бы наехал на вас в самом начале. Еще в театре Музыкальной комедии.
— Боже, какой ужас! Погибнуть в театре Оперетты! Какой кошмар.
— Не волнуйтесь, все позади.
— Что значит — не волноваться? Если б не Пушкин, вы б здесь жрали один!
— Пушкин здесь не при чем, — ухмыльнулся Борщ.
— Как прикажете понимать? — удивился Борис, — если б не Пуш…
— Я вас спас, а не Пушкин, — отрезал майор.
— Но разве машина могла б взобраться на Александра Сергеевича? — ужаснулся Борис.
— Если мы взбирались на Льва Николаевича и Федора Михайловича, что нам стоило взобраться на Александра Сергеевича? Вы же знаете, что Пушкин был совсем маленького роста, — Борщ смеялся откровенно, но сдержанно,
— Давайте-ка, перекусим что-нибудь, — предложил он.
— Секундочку, — остановил его Сокол, — скажите мне сначала, зачем вам все это понадобилось? Зачем вы это сделали?
— Мы были вынуждены, — печально ответил тот, — уже неделю о вас в западной прессе — ни строчки. Теперь у них пищи на месяц.
— Посадите в тюрьму, — жалобно попросил Борис.
— Рановато, — уклонился Борщ.
— Тогда я сейчас разобью зеркала, — пригрозил Борис, — или ударю официанта.
— Что вы? Он капитан, — объяснил Борщ.
— Тогда я дам пощечину той женщине.
— За что?
— Я хочу в тюрьму, вы понимаете!
— Я понимаю, но еще не время. На сегодня вы еще неприкасаемый.
— Почему, я разве западный дипломат?
— Вы выше. Вы должны совершить еще великое дело.
— Какое? — насторожился Борис.
И тут оркестр в ресторане «Садко» грянул «Калинку».
Майор Борщ улыбнулся и заказал медвежатину.