Шрифт:
Отъ автора
Фламандскія легенды
Большое наслажденіе уходить отъ дйствительности въ туманную глубь средневковья — къ зарождающимся суевріямъ, къ первоисточникамъ народнаго творчества. Грубо, просто и дико вокругъ. Добро и Зло, Свтъ и Мракъ, Ормуздъ и Ариманъ, Блбогъ и Чернобогъ зримо ходятъ по земл въ бореніи за невжественнаго человка. Крестъ сверкаетъ на церквахъ, священныя языческія рощи вырублены, но въ молодой поросли, окружившей ихъ мертвые пни, клубятся демоны — наслдники изгнанныхъ боговъ.
Мн попался у букиниста сборникъ фламандскихъ легендъ (Henri Berthoud), давно уже ставшій библіографическою рдкостью. Средневковая Фландрія — страна чудесъ по преимуществу,
Многія изъ послднихъ показались мн интересными и новыми, т. е. я не встрчалъ ихъ на русскомъ язык. Сперва я хотлъ просто перевести доставленную мн книгу, но, приступивъ къ работ увидалъ, что игра не стоитъ свчъ. Огромное большинство легендъ въ ней немилосердно — какъ говорится — размазано и передано съ несносною слащавостью, съ претензіями «облитературить» грубый, первобытный памятникъ. Это — недостатокъ, вообще, свойственный французамъ въ ихъ отношеніяхъ къ старин: имъ все какъ будто хочется высчь изъ друидическаго камня игривую статуэтку на письменный столъ. Поэтому, бросивъ мысль о перевод, я ршилъ, освободивъ наиболе интересныя легенды отъ искусственнаго паоса, разсказать ихъ русскому читателю отъ себя. Разумется, я пользовался при этомъ каждою блесткою первобытнаго золота, какую могъ замтить подъ скучнымъ реторическимъ наносомъ бездарнаго сборника. Блестокъ этихъ было, впрочемъ, очень мало. Достаточно сказать, что основного, дйствительно народнаго матеріала изъ легенды, размазанной въ сборник Bert-houd на 60 страницъ, мн едва хватало на 100–200 строкъ.
Главный герой фламандской легенды — чортъ, угрюмый католическій чортъ, который далъ столько хлопотъ инквизиторамъ Спренглеру и Бодэну. Имъ полны фламандскіе туманы… Они — какъ будто его дыханіе. Онъ стережетъ фламандца повсюду, во всякій часъ, слдить за нимъ, невидимый, но зоркій, и когда пробьетъ «злой часъ» — онъ уже тутъ какъ тутъ, со своими ужасными вилами.
1901
Балдуинъ Справедливый
Cлучилось это въ XII столтіи, при епископ Вилибальд, въ прекрасномъ графств Фландріи. Государь ея — Робертъ II, по прозванію Іерусалимскій, — былъ въ давнемъ отъзд: обтъ, данный Христу и пап, увелъ его въ крестовый походъ и задержалъ въ Святой земл на долгіе годы. А между тмъ, въ стран было худо. Три лта, одно за другимъ, стояли мокрыя. Пажити сгноило ливнями, морскія наволненія опустошили побережье. Наступилъ голодъ, а за голодомъ
Развился разбой. Шайки бандитовъ бродили по краю, не встрчая ни малйшаго сопротивленія. Грабила оголвшая чернь, грабило хищное дворянство. Порядочному и зажиточному человку стало не житье во Фландріи. Мщане, купцы, ученые, художники и прочіе мирныхъ занятій люди бжали толпами за море — въ Англію, гд король Генрихъ I принималъ ихъ съ распростертыми объятіями. Вдь люди эти вносили съ собою въ его государство не только свой зажитокъ, но и свое образованіе, свой навыкъ къ искусствамъ и ремесламъ, въ которыхъ тогдашніе англичане ушли еще не далеко. Онъ отвелъ фламандскимъ эмигрантамъ земли на восточномъ берегу своего королевства и надлилъ ихъ льготами и привилегіями.
Въ дополненіе несчастій Фландріи, Робертъ Іepyсалимскій, хотя и возвратился, наконецъ, въ Европу, но палъ въ битв при Мант, сражаясь за Людовика Толстаго. Графскую корону Фландріи принялъ отъ Роберта сынъ его Балдуинъ VII, — человкъ молодой, и, правду сказать, — ждали отъ него немного прока.
Когда короновали Балдуина, онъ, по старому обычаю, въ графской мантіи и въ внц, показался съ вышки своего дворца гордымъ вассаламъ и шумящему народу.
Съ важною осанкою стоялъ онъ надъ толпой; взоръ его быль суровъ; на тяжелый боевой топоръ опиралъ онъ закованныя въ сталь руки. Изумился народъ: никогда еще не видалъ онъ такимъ веселаго принца Балдуина. Мертвая тишина легла надъ площадью, и, когда заговорилъ новый графъ, рчь его неслась гулко и вско, какъ набатъ, — и ни одно слово не пропало даромъ.
— Откройте уши, господа, — сказалъ Балдуинъ, — и слушайте меня хорошенько. А выслушавъ, поймите и запомните. Сегодня я, Балдуинъ VII, сынъ Роберта, графъ Фландрскій, учреждаю въ стран миръ общій и дворянскій. Учреждаю, утверждаю и клянусь поддерживать его, дондеже есмь.
— Объявляю его съ этого самаго дня, съ этого самаго часа. Объявляю его вашему честному собранію и велю провозглашать о немъ на всхъ площадяхъ и перекресткахъ. Я сказалъ, — и миръ уже въ сил. А — кто его нарушить, — горе тому!
И взмахнулъ топоромъ Балдуинъ и крпко стукнулъ имъ по периламъ балкона. А солнечный лучъ игралъ на топор, и зловщая сталь сыпала веселыя искры.
Тогда выступилъ впередъ, въ воинскомъ доспх, герольдъ и, развернувъ хартію, писанную золотомъ и киноварью, прочелъ громко:
МИРЪ ОБЩІЙ. МИРЪ ДВОРЯНСКІЙ.
МИРЪ БОЖІЙ.
I. Да никто не дерзаетъ врываться насильно въ чужіе дома ночными часами.
Не то — казненъ будетъ смертью.
II. Да никто не дерзаетъ поджигать чужое жилье, ниже грозить другому поджогомъ.
Не то — казненъ будетъ смертью.
III. Да никто не дерзаетъ носить оружья на тл — кром судей, солдатъ, охраны и полиціи графа.
Не то — казненъ будетъ смертью.
IV. Кто убилъ или рану нанесъ, пусть докажетъ предъ правымъ судомъ, что невольно онъ грхъ совершилъ, защищая себя отъ ударовъ другого.
Не то — казненъ будетъ смертью.
V. Пусть свою правоту подтвердитъ онъ поединкомъ или Божьимъ судомъ — испытаньемъ водою, огнемъ иль желзомъ.
Не то — казненъ будетъ смертью.
VI. Судьи графа, чиновный синклитъ и вс, кто подъ графомъ и съ графомъ, — да творятъ всмъ въ стран добрый судъ.
Не то — казнены будутъ смертью.
VI. Да не смютъ они налагать податей не подъ силу народу.
Не то — казнены будутъ смертью.
И снова взмахнулъ топоромъ Балдуинъ и снова поклялся.
— Миръ общій и вчный. Такъ я сказалъ, — такъ теперь и будетъ. А — кто его нарушить, — горе тому.
На завтра, посл обдни, Балдуинъ вновь вышелъ на вышку дворца. Большая свита слдовала за нимъ, а на площадь пришелъ палачъ, съ своими подмастерьями, — и положили они плаху, и разожгли костеръ, и повсили надъ костромъ котелъ съ коноплянымъ масломъ.