Балкания
Шрифт:
– Для начала ракии. Потом можно и закуски…
Стефан заказал, выпил и вспомнил. Эта душистая, мягкая ракия так похожа на граппу. Он заметил это еще двадцать лет назад. Ее можно пить мелкими глоточками, даже не закусывая, не боясь обжечься. Так приятно даже просто дышать этим божественным ароматом.
Шустрый, неброского вида официант не замедлил и с заказом всего остального. Вскоре Стефан с аппетитом уминал приносимые блюда:
– Правда, вкусно! Хоть в одном тебе можно доверять!
Марк никак не реагировал на его слова. Он по-прежнему не отрывал взгляда от миловидного смугловатого
– Познакомься, это Тони! По-английски ни черта не понимает, так что можешь говорить спокойно.
Вишневые глаза распахнулись. Краснопомадные губы дрогнули от легкой дружелюбной улыбки. Через столик, как для поцелуя, протянулась рука – тонкая, с фиолетовым узорчатым маникюром на длинных ногтях.
Стефан легонько пожал расслабленную ладонь:
– Очень… приятно…
«Тони… Тони…» – отозвалось где-то глубоко в памяти, но сразу не вспомнилось.
Вишневые глаза снова прикрылись. Рука, выпущенная Стефаном, легла на колено Марка. Поглаживая, поползла выше.
Утолив голод и немного расслабившись под воздействием душистой ракии, Стефан спросил:
– Почему опять Балкания? Мы же все здесь сделали двадцать лет назад.
Ввели демократию. Дело сделано. Не лучше ли уже оставить этих людей в покое?
Марк провел пальцем по маленькому, аккуратному носику Тони:
– Покой нам только снится! А Балкания нам нужна, очень нужна. Все тебе объяснять надо. Сам-то не можешь докумекать!.. Двадцать лет назад было только начало, и за прошедшее время сделано очень многое, ты сам это увидишь.
Стефан старался не замечать грубости своего возможного работодателя:
– Ну да, уже видел: хороший аэропорт, приличные дороги, отличный ресторан…
Марк опустил палец на верхнюю губу Тони, потом на нижнюю:
Люди! Ты не помнишь? Мы же всегда работаем с людьми…
Стефан пожал плечами:
– Но я-то что еще могу им сказать?
Ротик Тони приоткрылся и неожиданно длинный язычок скользнул по пальцу Марка. Тот дотронулся до него еще одним пальцем:
– Без нас, конечно, твое очень серое вещество сказать может немногое, но с нашей помощью… Да, мы создали здесь демократию, но многие преобразования нужно довести до конца. Поэтому я снова в Балкании уже… некоторое время. И ты, к моему неудовольствию, оказался здесь по той же причине…
– Не понимаю…
Язычок Тони юркнул обратно за губы. Следом отправился и указательный палец Марка:
– Придется тебе все-таки объяснить: сам не догонишь, а это может повлиять на результат… Видишь ли, мы многое, очень многое сделали с сознанием людей по всему миру. Они приняли наши новые демократические ценности относительно общества, семьи, культуры, образования, но многие до сих пор верят в Бога так же, как верили раньше. Как и две тысячи лет назад, как и двести лет назад, как и двадцать лет назад. А вокруг-то все изменилось! Мы им говорим о новом, современном, а они думают об устаревшем.
Стефан согласился:
– Ну да, за небоскребами не видно церквей, а книги, кино, игры заменили проповеди, шоумены – проповедников…
Губы Тони сомкнулись, и палец Марка замер:
– Вот именно!
Стефан снова пожал плечами:
– Ну, так сделайте последний шаг – объявите антикрестовый поход, разрушьте здания церквей, сожгите все их книги. Выкиньте религию на свалку мировой истории! Вера в Бога – это была потребность прошлого!
Палец Марка начал медленно совершать небольшие вращательные движения:
– Глупо рассуждаешь! Очень глупо! Что от тебя еще ожидать, рядовой наемный писака…
В глазах Стефана вспыхнули злые огоньки, но он ничего не сказал в ответ. Сдержался, пытаясь ухватить главное, понять, зачем он здесь, рядом с этой всегда бывшей для него неприятной личностью. Марк же продолжал:
– Нет, так не нужно делать. Мы уже сократили количество церквей во многих странах, разместили в их зданиях торговые центры, кафе, кинотеатры. Но такой подход делает процесс отправления религиозного культа неуправляемым, а вера – потрясающая штука. Люди веками бродили во тьме безверия, потом бросались в объятия всяких языческих богов до тех пор, пока не нашлась самая сладкая сказка, обещающая всем, независимо от пола, возраста, ума и богатства, вечную жизнь – Царствие Небесное. Человечество верит в райского проводника Иисуса Христа уже почти три тысячелетия. Сказано в Священном писании… – Марк прищурился то ли от удовольствия, то ли вспоминая: – «И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет. Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это – первое воскресение. Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет…»
Марк усмехнулся:
– За уже прошедшие тысячи лет сменилось под сотню поколений. Христос так и не явился, а они все верят в свое спасение. Нам это нужно использовать. Никого нельзя оставлять без веры. И ныне людям нужна вера, религия – моральная поддержка. Если пропадет та, что есть сегодня, то они начнут искать другую. Как нам тогда с ними быть, как ими управлять? Неизвестно, что они сами найдут, во что поверят – в пантеизм, в социализм, в коммунизм…
– В кока-колу… – Стефан вспомнил слова Бруно – хозяина дома на Капри.
Марк перестал вращать палец, посмотрел на своего собеседника, как на идиота:
– При чем здесь кока-кола?
Не дождавшись ответа и почувствовав посасывание Тони, продолжил:
– Грехи стали другими. То, что раньше запрещали, теперь не считается грехом. Теперь человека больше интересует не то, как выжить, набить свой живот, прикрыть срам, а как получить больше удовольствия. В век супермаркетов, пип-шоу, интернета изменились бытовые, культурные, социальные потребности людей, но потребность в вере осталась. Просто теперь им нужна другая, правильная вера. Современная вера! Современные церкви! Человечество прошло путь от варварства язычников до христианского всепрощения. Человечество не остановилось на месте, и логично сподвигнуть его дальше к толерантности.