Баллада ворона

Хамм Эмма

— Ты скоро узнаешь, — она щелкнула пальцами, и ее три сына бросились в бой.

Бран взмахнул мечом и устремился сражаться. Он знал, как это делать, он много раз занимался этим. Его разуму не нужно было думать в такие моменты. Его тело само действовало.

Первый сын опустил меч по опасной дуге, которая срезала бы голову Брана, если бы великан был быстрее. Но великаны не были быстрыми, в отличие от Брана. Он уклонился, упал на колено, повернулся, вытянув меч. Он поймал пятку великана, который промчался мимо Брана. Бран приготовился ко второму брату с

копьем.

Он побежал как можно быстрее. Бран прыгнул, оттолкнулся от спины первого брата и поднял меч, взмывая в воздух.

Копье пролетело в опасной близости к его телу, но Бран смог извернуться. Он провел мечом по щеке великана, рухнул на землю и перекатился.

Стрела вонзилась в камни рядом с ним, чуть не задев его голову.

Он повернулся и оскалился, третий брат вложил еще стрелу в лук. Этот был самым опасным из братьев. Брану нужно было подготовиться, чтобы поймать его в следующий миг, когда он выпустит стрелу.

Темная нить магии трепетала в его разуме, полная решимости и желания. Он не позволял силе Короля-ворона диктовать ему действия. Бран думал, что это было слишком опасно, и сила хотела боли, ее нельзя было выпускать. Но в тот миг он не знал повода, почему не мог освободить Короля-ворона.

Айслинг уже не была тут, чтобы сдержать его, и хоть он еще ощущал проклятие связи, оно было на ее теле, а не разуме. Ее там не было. Кэрман управляла ею как марионеткой.

Почему она позволила это? Айслинг словно и не боролась. Она просто отдала тело ведьме, которая так много уничтожила.

Гнев охватил его разум, сделав его безумцем. Бран откинул голову и издал первобытный рев, пальцы покалывало. Черные тени полились из его глаз, из его пор, побежали по его телу реками чернил.

Тьма воронов вырвалась из его тела, они полетели к брату с луком. Они клевали его глаза, крича. Он отбился от нескольких, но не мог защититься ото всех. Они не были настоящими птицами, то были тени, что слушались мужчину, который хотел видеть кровь на лице великана.

Еще больше текло из тела Брана, они вылетали из его груди, забирая с собой частички него, и он уже не знал, где они заканчивались, а он начинался. В каждой стае ворон был один ворон, и это был он. И он через множество глаз смотрел с холодной отстраненностью на то, как атаковал великанов.

Он не хотел никого так ранить. Он не хотел быть так близко к разрушению. Но ему нравилось слушать их крики.

Великаны хватались за глаза, кричали во тьме мавзолея, молили о помощи. Но им никто не помог бы.

Душа Брана потемнела, его разум заполнила боль, какой он еще не ощущал. Впервые в жизни он что-то потерял. Кого-то потерял. И ему не нравилось это чувство.

Он бушевал из-за Айслинг. Рвал великанов на клочки, смотрел, как они истекают реками на пол. Эльва сжималась, прикованная к стене, ее руки были вытянуты. Кэрман стояла в центре комнаты, смотрела холодными глазами, которые стали горячее лишь в миг, когда его сердце разбилось.

Кэрман медленно хлопала, звук бил по воздуху хлыстом.

— Так ты способен на это, — потрясенно прошептала

она.

— На что? — его голос бушевал в комнате, низкий, страдающий от эмоций, которые он не знал, как выразить. Он хотел больше боли, больше криков.

— Все, чем ты есть, все, чем она была, из эмоций и ужаса. Она была сильной, потому что ощущала все глубже, чем ты или я можем представить. Но я вижу, что и ты способен на это. Редкие фейри могут так чувствовать.

Она прошла к нему, покачивая бедрами. Ее белые волосы чуть завивались вокруг ее бедер, и хоть она пыталась соблазнить его, он видел гадюку в наряде женщины, которую он любил. Она не имела права на этот облик, на сходство с женщиной, так его изменившей.

Бран оскалился.

— Будь осторожнее, ведьма. Я не в настроении для твоих игр.

— Видимо, так. После всего, что я сделала… — Кэрман цокнула языком. — Ты хочешь меня убить, да?

— Очень сильно.

— Но не убьешь, — она указала на свое тело. — Это слишком ценное для тебя, ты ее любишь. Первая истинная любовь, да? А к женщине, заменившей меня в цепях, ты тоже кое-что чувствовал, но не так сильно. Не ту любовь, что разорвала тебя и сделала новым.

Бран представил, как разрезает ее горло, и кровь течет реками. Но от этого его тошнило, сердце билось с болью. Так она хотя бы была жива. Хоть в каком-то плане Айслинг была жива.

Мог ли он убить ее?

Он покачал головой и отпрянул от Кэрман. Может, и мог. Она не хотела бы жить так, когда ее жизнь была посвящена до этого добру. Она была ведьмой, но Айслинг не хотела никому вредить.

Он провел ладонью по лицу, от мысли об ее убийстве болела душа. Он уже скучал по ней, а прошло лишь несколько минут с мига, когда ее сознание угасло.

— Я могу тебя убить, — сказал он. — Мне это не понравилось бы, я не хотел бы этого делать, но если ты не отпустишь это тело и не позволишь ей вернуться, я не там тебе победить.

— Ты так думаешь, — Кэрман провела пальцем между грудей. — Это тело для тебя куда важнее, чем разум в нем. Иди ко мне.

— Меня не интересует роль твоего короля. Уйди, ведьма, или я изгоню тебя из тела.

Кэрман не успела ответить, темная магия за ней пошевелилась. Она хмуро оглянулась.

Тени расступились, как занавес, и вышел мужчина. Высокий и худой, с крючковатым носом, он был чужаком, но Брану казалось, что он его уже видел. Магия Короля-ворона задела его, провела тенями по его рукам, и он понял, что это был не фейри.

Магия этого мужчины была и знакомой, и чужой. Бран прищурился, словно пытался увидеть сквозь морок. Когда он пригляделся, глаза мужчины из черных стали желтыми.

— Лоркан? — спросил он.

Мужчина хищно улыбнулся.

— Удивлен, что ты узнал меня без шерсти.

Хоть он хотел бы, чтобы времени было больше, Кэрман развернулась и удивительно легко метнула в Лоркана магию. Тени сорвались с ее пальцев, воздух мерцал, словно от жара.

Лоркан спокойно шагнул в сторону. Ее магия ударила по стене тьмы за ним, и та заволновалась от удара.