Балтиморская матрёшка
Шрифт:
Мы с Лисом переглянулись.
Это не очень обнадеживает, когда тебя при тебе же обсуждают в третьем лице. Будто ты уже разделан и расфасован по пакетикам, и даже бирочки с полным химическим составом аккуратно наклеены…
Слева из коридора послышался хруст битого стекла, быстрые шаги, и вышли еще два автоматчика, а за ними Перископ. Лис бросился к нему, как к отцу родному:
— Товарищ майор! Скажите им, что мы…
— Стоять!!! — рявкнул капитан автоматчиков.
Все солдаты отшатнулись от нас,
— Ни с места!!! — повторил капитан.
На шум из нашей каюты выскочили двое автоматчиков, и я почувствовал, как мне в затылок уперся ствол.
— А–атставить! — скомандовал Перископ. — Спокойнее, ребята… — Он внимательно оглядел нас. — Живые, не кусаются?
— Чисто, — доложил тот, который вжимал дуло мне в затылок. — Ни трупов, ни оружия, лишь баррикада перед дверью.
Перископ грустно покивал, разглядывая нас.
— Только трое, значит… Выводите их, быстро!
Сначала под ногами хрустело стекло, — все доски под плакаты были разбиты. И стекла, и сами железные задники был пробит или разодраны, виднелась глухой бетонной стены за ними.
Потом мы шагнули в темноту лабиринта…
— Быстрее, быстрее!
Оранжевые светляки вспыхивали и гасли. Стук шагов прыгал между бетонных стен как горох. Мы все ускоряя шаги, почти бежали.
Солдаты больше не смотрели на нас. Автоматчики целились в провалы темноты на перекрестках, едва озаренных оранжевыми светляками…
— Вы еще не всех наших поймали? — шепнул.
— Да здесь не только ваши бродят, — шепнул ближний автоматчик.
— А кто ещ…
Меня схватили за руку, я рванулся прочь — но меня схватили намертво, не отпускали, а горл перехватило, я онемел, ни звука не вырывалось из горла…
Только это оказался Батый.
— Видел? — шепнул он.
— О, господи… — прошипел я. Меня трясло. — Что?
— У этих, — Батый быстро дернул головой на солдата в сером комбинезоне. — Под комбинезоном…
— Что?
— Оранжевое что–то…
Но я уже увидел другое — как из оранжевого сумрака выплывало белое пятнышко. Ближе, ярче, крупнее… Дошли! Вот она, их Большая земля! Второй обитаемый коридор в этом огромном бункере. И наше спасение! Наверх, в нормальный мир!
Но сразу за поворотом стояли рифленые стальные пластины. Из амбразур торчали дула.
— Через металлоискатель и лицом к стене, руки на бетон, ноги расставить!
На нас рявкали, грубо хлопали, обыскивая, — но вокруг был свет. Ярко освещенный коридор! После темного лабиринта это казалось невероятным чудом.
И размеренная возня солдат… Деловитая. Надежная!
По ту сторону заграждения подошел солдатик даже без бронежилета — и даже без оружия. Не обращая на нас внимания, он шагнул к нише, где висел плакат, и стал его сдирать, я успел рассмотреть только начало, да конец подписи: «ВНИМАНИЕ!…..пи Ксельхантинг», и тут же повесил на его место новый, на лиловой бумаге: «Любопытство есть десант, настойчивость плацдарм знания!»
И от это незамысловатой сентенции мне вдруг сделалось…
Ведь все позади! Я огляделся, будто только теперь пришел в себя.
Светло, спокойно…
Дышать будто легче стало. Будто мир изменился…
— А вы чувствуете? — я потер лоб. — Будто наши все, родные?..
— Ну я чувствую, — Лис шмыгнул. — Как будто в наш мир вернулось солнце…
И даже Перископ нам ухмылялся. Но не ехидно, как раньше, — а как добрым приятелям.
— Я… Я тоже рад, что хоть с вами мы свиделись… — мягко улыбнулся он и потрепал Лиса за плечо. — Ну пошли, мои салажки.
И вот мы по другую сторону заграждения… Наконец–то!
Автоматчики и серые осталась у блокпоста, дальше нас вел один Перископ. Мы крутили головами, пытаясь издали углядеть, где же проход в тот великанский зал с теми огромными воротам, через которые нас выведут на поверхность.
И только Батый глядел букой.
— Батый, а ты чего как не родной?
Нет, он был не зол… Скорее, какой–то осоловевший, как выброшенная на берег рыба.
— Батый?..
— Н–не знаю… Какое–то предчувствие нехорошее…
— Предчувствие? — хмыкнул Лис, не поверив. — У тебя?!
— Расслабься, Батый, — шепнул я. — Все позади. Теперь все будет нормально.
— Happy end, — кивнул Лис. — Спорим, вон за тем поворотом тот зал и фоллаутовские ворота?
— Н–не знаю… Я даже в книгах не верил в счастливые концы…
— Э, э, Батый! — возмутился Лис. — Ты это кончай! В счастливые концы он не верит… Если ты будешь так думать, никогда у тебя в жизни счастья не будет! Это еще дедушка Берн учил… — Тут Лис даже остановился. Круто развернулся к Батыю и театрально вгляделся ему в лицо. — Подожди–ка… Ну–ка, вспомни хорошенько: ты не верил в счастливые концы и до того, как сюда попал — или только теперь начал так считать?
Лис все больше строгости на себя напускает, уже суровый дознаватель:
— Может быть, кто–то вбил тебе эту установку? Уж не хочешь ли ты сказать, Батыюшка, что плохой конец случится при твоем деятельном участии?
— Эй, салаги! — окликнул Перископ. — Чего встали? Хотите остаться?
— Лис, отвяжись от Батыя, — шепнул я. — Пошли лучше! Батый, и ты тоже… Расслабься! Уже все позади. Мы не в книжке и не в учебнике психологии, и дурацкие жанровые правила к нам неприменимы. Если бы мы были в книжке, помощь не подоспела бы к нам раньше, чем мы сами сошлись бы в бою лицом к лицу с главным зло…