Балтиморская матрёшка

Тропов Иван

— Это из–за тестов на ай–кью? — спросил Батый. — Зачем вы постоянно тестировали нас на ай–кью, и опять проверяете? Наше состояние заметно меняется?

— Ну, как вы понимаете, игра запоем не может пройти совсем без последствий. Неизбежно своего рода похмелье. Чуть ухудшилась скорость мышления.

— Понизился ай–кью?

— Я уверен, что это временно. Своего рода переутомление. Скоро пройдет.

— Но все еще не исчезло? — не сдавался Батый.

— Ну, прошло не так уж много времени…

—

А когда вы проверяли персонал, не было ни одного… м–м… «срыва»?

— Увы, были. И очень много. Особенно у младшего состава.

— Так почему же вы… — начал Батый, но психолог вскинул руки:

— Именно потому, что выявилась четкая закономерность. Так называемый «срыв» бывает только у людей с относительно низким ка–и. У кого ка–и выше, с ними ничего непоправимого не происходит.

— Кроме понижения ай–кью… — пробормотал Батый.

— Это временно.

— А та группа, которая была до нас? Она была самая первая?

Психолог смерил Батыя внимательным взглядом, затем неохотно кивнул.

— И у них… — тут же начал Батый, но я пихнул его локтем, чтобы заткнулся.

Хватит уже вопросов! Не то психолог его точно в маньяки запишет, и нас тут всех сгноят! Но Батый продолжил:

— … у них тоже некоторые избежали «срыва»?

— Трое.

— А можно посмотреть графики измерения их ай–кью? И наших!

Психолог даже опешил:

— Простите, молодой человек, но вы, все–таки…

— Если в играх ничего нет и исследования сворачивают, — с жаром перебил Батый, — то все эти данные теперь ничего не значат? Никаких секретов я не нарушу, а меня это успокоит, своего рода психотерапия!

Психолог хмыкнул:

— Хорошо, если поможет успокоиться. А может ведь и… — но все–таки протянул Батыю распечатки.

И с холодным любопытством следил, как Батый лихорадочно разглядывает графики.

— А почему разница? — спросил Батый. — Почему у тех троих не было спада ай–кью? Никакой «похмелья» после игр.

— Исключения, — пожал плечами психолог. — Остаточная реакция есть не у всех. Кстати, у вас, Белкин, спада ка–и тоже нет. Да еще у Омуля… Все, пожалуй.

Батый нахмурился:

— Из нашей группы одно исключение, из всего персонала базы — тоже только один, а в той группе — сразу трое?..

— Стечение случайностей.

— Да? А… — тут Батый нахмурился.

Поглядел на Лиса, потом на меня.

Я заглянул через его плечо. Батый чуть развел листки распечатки, чтобы сразу видеть и свои результаты, и наши с Лисом.

— Синяя линия — это перевод из того коридора сюда? — спросил Батый.

— Да.

— Почему же тогда «похмелье» возникло только после перевода сюда? — спросил Батый. — А до перевода — никакого «похмелья» не было, ай–кью не падал?

Психолог безнадежно покачал головой.

—

Ох, вы прямо как Омуль. Он тоже все этими графиками интересуется… Прямо как прораб — ходом работ…

Мы с Лисом переглянулись.

— Но проверка завершена? — спросил я.

— Нас сейчас вывезут отсюда? — спросил Лис.

— Увы, сегодня не получится.

— А когда? Завтра утром?

— Н–нет…

— Но вы же говорили!.. — с возмущением начал Лис, но психолог поднял ладони:

— Увы, но я здесь не все решаю. — Он прищурился: — Омуль. Все еще считает, что вывоз опасен и вреден, вам лучше оставаться здесь.

— Омуль?..

Опять этот Омуль…

— А если он скажет, что нам хорошо бы тут еще годик пробыть?! — спросил Лис.

— Увы, ребята. Это от меня не зависит. Скажет три года, значит три года… — Психолог прищурился: — А ваш тест, мои друзья… Третий, в принципе, чуть отличается. Если его анализировать… Ну это мы сами потом без вас, а пока…

Он внимательно посмотрел на Батыя.

— Вы, молодой человек, не замечаете ничего… странного?

— В каком смысле? — напрягся Батый.

— Иногда самые привычные вещи оказываются вовсе не тем, за что мы их принимали… Разные мелочи вдруг начинают складываться… будто бы в осмысленную картину… странную, пугающую…

Батый застыл.

Психолог рассмеялся и подмигнул Лису:

— Каждый человек — это вещь в себе. Можно думать, что знаешь кого–то как свои пять пальцев. Но на самом деле есть лишь каналы ввода информации, и каналы отклика. А что внутри?.. Никто не знает. Каждый из нас черный ящик даже для самого себя…

* * *

Вышли — и, конечно же, Шаман был тут как тут. Стоял у ближайшего плаката, внимательно его разглядывая. Планшетка под мышкой.

Я пихнул Батыя, выводя его из задумчивости. Поймал его взгляд. Батый сообразил, кивнул. И, круто развернувшись, двинулся прочь.

— Эй, Батый! — окликнул Лис. — А ты куда собрался?

— В спортзал. Врачи должны были поговорить с инструктором по самбо. Месяц ничего тяжелее мышки не поднимал, а так охота… Мышцы просят… Пойдемте со мной?

— Не–а, — помотал головой Лис. — Железки баюкать — это без меня.

— А вы куда?

— А у нас тут есть одно дельце… — тихо сказал я.

— Какое? — удивился Батый.

— Ну, так… Да ты иди.

Мы с Лисом развернулись и пошли в другую сторону.

Я старался не оглядываться, но даже спиной чувствовал, как затылок мне жжет взгляд Шамана. А может быть, и не только взгляд…

— За нами пошел, — шепнул Лис, не поворачивая головы.

Мы свернули. И стали петлять по базе, все увеличивая скорость. То и дело натыкаясь на турели посреди коридоров.