Бамбук шумит ночью
Шрифт:
В селении Пако и во всей общине М. живут мео-ден. Несколько дальше разбросаны деревни таи, мео-лайи мео-чанг,то есть «белых мео». Откуда и почему взялось это название «белые»? Оказывается, дело в цвете ткани, который преобладает в их одежде. Женщины из племени белых мео не носят характерных черных колпаков-тюрбанов, которые мы видели в Пако на каждом шагу.
Быстро составляем план работы, чтобы максимально использовать время, остающееся до наступления темноты. Необходимо обязательно сделать снимки, пока благоприятствует погода. Председатель местного Административного комитета товарищ Сунг Jlao То ведет нас в свою хижину. Внутри курной хижины самое важное место занимают четырехугольная
Забулькала осмоленная дымом водяная курительная трубка, которую хозяин протягивает поочередно всем собравшимся. Мы сидим на низеньких плетеных круглых табуретках. С любопытством оглядываемся вокруг. Хижина построена три года назад, причем всего за несколько дней. Вся деревня помогала нашему хозяину — таков местный обычай. Алтарь предков перенесен из прежней хижины. Деревянная европейская кровать выглядит здесь очень странно, как будто она попала сюда из другого мира. Высушенная дикая дыня, полая внутри, служит посудой для питьевой воды. Стоит долбленая ступа для лущения риса. За деревянной балкой — черпак для воды и серпы. У входа — кадка, в которой бродит синяя жидкость: краситель из листьев растения мео гау.В углу хижины, отведенном под кладовую, — корзины с рисом и кукурузой. Спрашиваю: какой из предметов в этой хижине самый старый? Охотничье ружье (кремневое), отвечает хозяин. Это оружие досталось ему от дедов-прадедов. Тут же красуются нейлоновые мешочки для риса, венгерский транзисторный радиоприемник марки «Ориент» и советский велосипед выпуска 1966 года. Красноречивый контраст!
— В нашем селении десять транзисторов и более двух десятков велосипедов, — многозначительно перечисляет Сунг Лao То. — На каждые три семьи приходится одип большой термос. Но желающих приобрести такие предметы очень много. К сожалению, передвижная автолавка доставляет нам мало товаров — война… Да, этот грузовик регулярно объезжает горные селения раз в квартал.
Хозяин потягивает дым из водяной трубки, его жена курит сигареты. С любопытством рассматриваю самодельное кресало. Оно сделано очень искусно, и в нем используются крупинки пороха, который закрыт клочком овечьей шерсти — от сырости. В углублении для пороха — мелкий, порошкообразный уголь.
— Вода и огонь — это две важнейшие для нас вещи, — говорит Сунг Лао То. — О воде вы уже слышали: у нас не хватало колодцев. Прежде, при французских колонизаторах, у нас не было спичек, они считались редкостью. Во время полевых работ наши женщины приносили в долбленках из бамбука тлеющие угли и все время поддерживали огонь. Часто бывало и так, что для переноса огня мы использовали смоляные факелы или связки веток легковоспламеняющихся деревьев.
По хижине снуют дети. Старшему из пяти детей хозяина — лет 15, самому маленькому — полгода. Мой собеседник не может точно пазвать возраст своих детей. Это парадоксально, но в то же время и не удивительно: свой возраст мео, как и представители других местных этнических групп, знают лишь приблизительно. Время, как и расстояние в километрах, а равно и другие понятия, не подкрепленные конкретными измеримыми величинами, для них очень трудно определимы. Прежде возраст детей определялся по числу посевных и ежегодных сборов урожая на кукурузных полях.
Сунг Лао То в период между рождением первенца и младшего сына закончил три класса начальной школы, научился писать, читать, считать. И тем не менее… Санитар Лю Лан (свободная блуза с косыми узорами на рукавах, нашейный обруч, ручные часы, хлопчатобумажные брюки, на голове — каскетка) знает приблизительно возраст своих детей, но не может точно назвать день и месяц их рождения. Местный фельдшер, по национальности таи, сильный, рослый Ло Ван Иеу, заверяет меня, что один из здешних кадровых работников, хорошо умеющий читать и писать, вот уже несколько лет занимается уточнением дат рождения и подбором метрик для юных граждан селения. Он лучше всех родителей знает, кто когда родился…
Сгущаются сумерки. В хижину входят чуть ли не все старшие жители деревни. Дрожащий огонь очага освещает смуглые лица. Самые пожилые мео кажутся мне похожими на индейцев Северной Америки. Не все они умеют говорить по-вьетнамски. Перевод некоторых выражений приходится делать дважды: с языка мео на вьетнамский, а затем на французский. Всего лишь десять лет назад мео с помощью вьетнамских товарищей получили собственный алфавит, который позволил им начать учебу на родном языке.
Напрягая зрение, ловя последние отблески дня, я быстро записываю нашу беседу. Сведения имеют определенную ценность.
Община М. состоит из шести деревень. Селение Пако, в котором мы сегодня остановились, считается небольшим — в нем всего около 70 семей. Название «Пако» дословно означает «лес деревьев».
— Сеете главным образом кукурузу? — спрашиваю у собравшихся (я видела большие участки полей, огороженных жердями).
Крестьяне отвечают утвердительно. Кроме кукурузы на склонах имеются рисовые плантации — возделывают их по способу рай,то есть выжигают участки джунглей и оставшейся золой удобряют землю перед севом. Рис собирают только один раз в год, кукурузу тоже. Кроме того, местные жители в небольших количествах выращивают батат, сою, чай и джут — все это лишь для собственного потребления. Из джута женщины выделывают ткань для юбок.
— Когда наступает время работы на рисовых полях, мы покидаем свои хижины и переселяемся в шалаши, которые строим рядом с полем. Живем там весь период — от посевной до жатвы. Это около трех месяцев.
Очень трудно выращивать мак для опиума. Его несколько раз приходится пропалывать, старательно оберегая растение от жадных сорняков. Крестьяне также занимаются животноводством — откормом свиней, буйволов, коз — и птицеводством.
Сунг Лao То отвечает на мои вопросы живо, умно, с выразительной жестикуляцией. Бомбардировки? Да, были. Почти сорок раз американские самолеты атаковывали это небольшое селение. Я хочу добавить: селение, расположенное вдали от главных магистралей и лишенное каких бы то ни было военных объектов. Наиболее памятное событие периода эскалации войны? В десяти километрах от Пако был сбит заокеанский стервятник. Правда, американцам удалось спасти своего летчика: они прислали к месту его падения военный вертолет, сбросивший пилоту веревочную лестницу. Но теперь подобных случаев почти не бывает: значительно быстрее и организованнее проходят поиск и задержание сбитых воздушных пиратов.
Как давно существует Пако? На этот вопрос ответить трудно. Мео утверждают, что тут живет только четвертое поколение, то есть селение заложено около ста лет назад. Старые люди рассказывают, что их прадеды пришли в эту тихую долину из отдаленного горного района: здесь легче выращивать кукурузу, джут и опиумный мак.
Осторожно расспрашиваю стариков о религии. Как и повсюду во Вьетнаме, тут распространен культ предков, смешавшийся с древними анимистическими верованиями. Так же как и во всех других горных уголках этой страны, люди здесь до недавнего времени почитали добрых духов и злых демонов. Надломленная особым образом ветка дерева, прикрепленная у входа в хижину, означала, что внутри происходит церемония воздания почестей предкам. Знак этот одновременно играл роль предостережения: никто из посторонних не смел входить в хижину, чтобы не нарушить общение семьи с душами тех, кто ушел в лучший мир.
Наиболее торжественные обряды — свадьба и погребение. Но самый большой праздник — Новый лунный год, Тет.В этих далеких селениях его отмечают более пышно, чем в городах.
— Жаль, что вы не попали к нам на последний Тет, — говорит хозяин. — Мы праздновали его десять дней! По этому случаю было забито несколько волов…
— Насколько велики семьи черных мео? — спрашиваю у хозяина.
— Всегда надо считать в десятках…
— То есть?! — недоуменно восклицаю я.