Банальная жизнь
Шрифт:
— Зачем ты меня прогнала, Яна? Что я такого ужасного сделал? Зачем сошлась со своим мужем-идиотом? Нам так славно было вместе!
Вот это да! Какое иезуитское умение переставить всё с ног на голову!
— Я и не думала тебя прогонять. Ты ушел сам. Я просто хотела немного повременить, разобраться, что тобой движет, действительно ли любовь или примитивная похоть. Я боялась, что похоть, и оказалась права.
Вздрогнув, как от удара, он чуть слышно спросил:
— Почему?
— Ты так легко поменял меня на других, что и комментировать нет смысла.
Он запустил
— Я запутался, просто запутался! Ты спала с Михаилом, мне он сам это сказал, а я…
У меня зашумело в ушах, и в глазах запрыгали симпатичные розовые огоньки. Так я и предполагала! Я постаралась расслабиться, только сейчас поняв, что каждый мускул в моем теле сжался в тугой комок, и тихо произнесла:
— Ни с кем я не спала. Михаилу до вахты негде было жить, и я разрешила ему перекантоваться в комнате мальчишек, и ничего больше. Я, кстати, на всякий случай свою дверь на замок закрывала. А что он тебе наболтал, так он по жизни такой. Соврет, — недорого возьмет.
Он впился взглядом в мое измученное лицо и, вдруг вскинув голову кверху, протяжно застонал.
— Какой же я идиот! — Схватил меня за руку и убито спросил: — Теперь ты меня никогда не простишь?
Мне вдруг захотелось пошутить:
— Нет, конечно! Если я решусь на такую глупость, мне просто не жить. Эта твоя Светлана меня тут же прикончит. Она меня об этом уже по-дружески предупреждала. Да и Наталья этого не стерпит. А если к ним присоединится Любаша…
Он несдержанно заорал:
— Да я им ничего не должен! Я никому, кроме тебя, ничего не предлагал!
В моей бедной голове от его вопля загрохотали отбойные молотки, и я измученно попросила:
— Не кричи, мне и без тебя плохо!
Он охнул и убрал у меня со лба взмокший локон.
— Ты же больна, а я отношения выясняю. Но вся беда в том, что просто не могу сдержаться. Да и когда еще ты будешь так слаба, что станешь честно отвечать на мои вопросы?
Я с укором взглянула на него чуть приоткрытым глазом. Что ж, резон в его рассуждениях есть, но мне-то от этого не легче.
В палату зашел мужчина в зеленом халате. Приятным голосом спросил:
— Как самочувствие?
Мне стало смешно. Ну, какое в моей ситуации может быть самочувствие? Паршивое, естественно. Но врачу сдержанно сообщила:
— Думаю, что в пределах нормы.
Он удовлетворенно улыбнулся.
— Правильно. — Повернувшись к Владу, предложил: — Если хотите, можете идти домой.
Влад отрицательно покачал головой, твердо решив поселиться в моей палате навсегда, но я решительно потребовала:
— Не хотите, а идите! Что за манера, помещать с больными совершенно чужих людей!
Врач с недоумением посмотрел на Влада.
— Так это ваша жена или нет?
Тот сердито взмахнул рукой.
— Ну, мы не расписаны, пока. Но исправим это упущение, как только она поправится. Давно надо было пожениться, насколько легче было бы жить!
Я потрясенно пискнула:
— Пожениться? — и тяжело закашлялась.
Врач, смилостивившись, дал мне питье, и я долго с наслаждением
— Иди домой, право слово! Дай мне отдохнуть! Завтра поговорим!
Обиженно поморщившись, Влад сухо бросил мне: «До завтра», будто это я была повинна во всех его грехах, и вышел вместе с врачом. Я попыталась повернуться на правый бок, но в груди снова болезненно кольнуло. Пощупав больное место, обнаружила тугую повязку. Поерзала, пытаясь принять максимально удобное положение. На спине спать было кошмарно неудобно, но поворачиваться я боялась. Пусть от врача и не поступало никаких указаний, но он явно не предполагал, что я буду вертеться, как поджариваемый уж. И то хорошо, что боль в боку из жгуче — болезненной перетекла в просто неприятную. Небо начало потихоньку светлеть, и я, как летучая мышь, дождавшаяся наконец рассвета, тихо задремала.
Проснулась уже под вечер. Долго сонно хлопала ресницами, прежде чем сообразила, где я. Пошатываясь, сходила в туалет. Тело противно чесалось, но принять душ я не решилась. Протерла кожу намоченным в теплой воде полотенцем, и на этом гигиенические процедуры закончила. Выйдя из ванной комнаты, увидела раздосадованного Влада, тигром метавшегося по палате. Завидев меня, он подскочил и крепко обхватил меня за плечи.
— Зачем ты встала? А если бы упала от слабости?
Интересно, он в нормальном состоянии духа когда-нибудь бывает или нет? Не вытерпела и спросила. Он опомнился и уже довольно спокойно сказал:
— В последнее время редко, ты права. Прости меня, и мое настроение вмиг придет в норму, вот увидишь!
Не желая с ним спорить, я прилегла на постель и притворилась, что сплю. Проснулась уже утром. Хорошо же я умею притворяться…
Осторожно осмотрелась. Влада не было видно. Вспомнила о родителях с детьми. Где здесь может быть телефон? Пожалела, что сотового телефона у меня нет. Хотя прежде у меня особой нужды в нем не возникало.
Встала и медленно вышла в коридор. Слегка пошатывало, но бок больше не болел. Похоже, что шатало от голода, ведь я не ела уже несколько суток. Желудок подтвердил сделанные мной выводы длительным продолжительным урчанием. Медсестра, сидевшая в длинном больничном коридоре, при виде меня заполошно вскочила.
— Вам еще рано вставать! — и попыталась перегородить мне дорогу.
Но я, узрев на ее столе вожделенный телефонный аппарат, всё-таки дотянулась до него и позвонила матери. Выслушав ее нескончаемые охи и ахи, с чувством выполненного долга положила трубку. Медсестра немедля отконвоировала меня обратно. Я жалобно взмолилась:
— Я есть хочу! Я пить хочу!
Видимо, это у меня получилось на редкость потешно, потому что она рассмеялась и пообещала:
— Сейчас принесу!
И убежала с легким цокотом каблучков по крашеному деревянному полу. Вернулась минут через пять с подносом, на котором стояла пачка яблочного сока, куриный бульон и странного вида жидкая каша из нескольких сортов круп. Привередничать я не стала и быстренько съела всё, что дали.