Бандитские игры
Шрифт:
— За солдатское братство, — рявкнул Варгин и тут же осушил свою рюмку, мы выпили вслед за ним. — Ты закусывай, Серега, а то опять мне тащить тебя, — миролюбиво произнес следователь.
— Да пошел ты, — огрызнулся Лигостаев, — не хочешь сам меня тащить, этим скажешь, — майор пьяно мотнул головой в сторону малиновых пиджаков, — на руках отнесут и еще спасибо скажут, что разрешили.
Варгин махнул рукой и, больше ничего не говоря, снова принялся за еду. Алкоголь уже начал действовать, и можно было побеседовать с новыми корешами, как говорится, по душам.
— Странный у вас какой-то городок, —
— Это почему? — встрепенулись Колодин и Варгин, третий собутыльник с увлечением «охотился» вилкой за маслиной. Черная ягода оказалась упорной и верткой и каждый раз ускользала от майора.
— Везде беспредел, преступность захлестнула улицы. А у вас в Хребте тишь да гладь. Даже черных на базаре не видно, — проговорил я, наливая себе боржоми.
— А, это… — самодовольно улыбнулся капитан. — Было у нас как у всех — и бомжи рылись по помойкам, и кожаная блатата из местных корчила из себя крутых рэкетиров, и черные были, урюки. Все изменилось после Чечни. Весь личный состав был уже в Хребте, наш командир, полковник Крохнин, объявил общее построение и сказал: «Мы никогда и никого не победим, пока не наведем у себя порядок. Так сказать, не обеспечим себе тылы». И начали обеспечивать. Черных на… пусть у себя торгуют носороги, бомжей в КПЗ до утра, а утром они уже бежали впереди электричек. Всех бандюков к ногтю, правда, не сразу дошло, хорохорились, пробовали огрызаться, стреляли, гонки устраивали. Но когда наши дважды применили оружие на поражение, а прокуратура, зафиксировав три трупа и еще четверых раненых, признала «правомерность применения табельного оружия», то все, кого не успели посадить, сами сделали ноги отсюда. Так что нет у нас в городе ни организованной преступности, ни какой другой. Раз в месяц случается бытовуха, ну так где ее нет. Главное, синтез сплоченной работы милиции и прокуратуры доказал, что сила закона ничто перед законом силы. И спокойно у нас работают предприятия, а их, слава богу, четыре: ремонтное депо, ВАЗ, ювелирная фабрика, зверохо-зяйство. И куча всяких мелких шарашек, этих «новых русских», и никто их не доит.
— Кроме нас, — наконец поймав маслину, хихикнул Лигостаев.
— Заткнись, Серега, — перебил его Колодин. Взявшись за графин, он снова разлил водку по рюмкам. — За что выпьем?
— За закон и порядок, — слегка заплетающимся языком предложил я.
— То есть? — спросил Варгин.
— Прокуратура обеспечивает закон, а милиция порядок.
— Тогда виват, — улыбнулся следователь.
— Виват! — заорал Лигостаев, он уже достиг кондиции…
Время перевалило за полночь, а наш банкет продолжался. Лигостаев спал, откинувшись на спинку стула. А мы уже пили под горячее, под лосятину, запеченную с бананами (я подозревал, что это блюдо из поваренной книги «новых русских»). Пили за дружбу, пили на брудершафт.
— Ну ты себе и «крышу» выбрал, частный детектив, — пьяно смеясь, проговорил Варгин.
— Да, я и есть детектив, частный — кивнул я головой, мой локоть, подпирающий ее, то и дело подгибался.
— Ну-ну, так и поняли, — пьяно захихикал следователь, и тут до меня дошло. Почему был так любезен Колодин, почему пригласил меня в ресторан, для чего привел этих двух любителей выпить. Классическая ситуация, меня приняли за ревизора. Что ж, пока
— Господа офицеры! — Колодин был пьян и, шевеля слюнявыми губами, предложил: — Почему бы нам не отправиться к блядям?
— А что, это идея, — поддержал его прокурорский чиновник. — Я — за. Тем более своей мымре сказал, что сегодня дежурный по райотделу.
— И что, поверила? — спросил Колодин, он, по-видимому, хорошо знал жену следователя.
— Конечно, поверила. А хоть бы и не поверила, плевать, — хорохорился следователь, но как-то неубедительно.
— Ну как, Глеб, едем? Телок знаю, закачаешься, у вас в Москве таких нет, точно говорю, — приставал ко мне Николай.
Во мне осторожность боролась с искушением. Конечно, хотелось местных «бабочек» попробовать, но, чем дольше я буду играть роль ревизора, тем дольше буду находиться в выигрышном положении. А продержаться мне надо минимум сутки.
— Нет, ребята, — кивая пьяно головой, проговорил я, — к блядям я с вами не пойду. После всех переживаний боюсь опозориться перед дамами. Так что в другой раз.
— В другой так в другой, — согласился Колодин и тут же обратился к Варгину: — Саня, ты приводи Серегу в чувство, а я Глеба отведу в номер.
— Хорошо. — Следователь схватил майора за ворот свитера. — Серега, подъем.
Я поднялся со стула и запустил руку в задний карман джинсов, где в бумажнике лежали четыре сотенные, днем одолженные у Колодина. — Сколько с меня за ужин?
— Да прекрати, Глеб, — попытался угомонить меня Николай.
— Мужчина, если только он настоящий мужчина, всегда сам платит за выпивку и за женщин, — набычась, произнес я.
— Ты у нас в гостях, мы тебя угощаем. Мы будем в Москве, ты разве нас не угостишь? — спросил капитан.
— Конечно, угощу.
— Ну вот видишь, — похлопал меня по плечу Колодин, затем разлил остаток водки по рюмкам: — Давай на посошок, или, как говорят хохлы, «на коня».
— Давай выпьем, — согласился я. Лигостаев, услышав слово «выпьем», открыл глаза, схватил рюмку Варгина, опрокинул ее себе в рот и снова откинулся на спинку стула.
— Пойдем провожу тебя, — сказал Колодин, беря меня под руку. Мы, пошатываясь, вышли из зала.
Обхватив на лестнице капитана за шею, я гаркнул ему на ухо:
— Давай, Коля, споем нашу милицейскую: «Наша служба и опасна и трудна…»
— Не надо, — прикрывая мне рот ладонью, попросил Колодин. Ох, как мне хотелось его цапнуть зубами за палец, но боялся переборщить.
— Не поймут-с, дикари-с. — Я все еще старался корчить из себя столичного весельчака. Но после выпитого это трудно получалось.
Поднявшись на второй этаж, мы прошли по освещенному коридору и остановились перед дверью моего номера.
— Дай ключ, — попросил меня капитан.
— В заднем кармане, — совсем потухая, еле проговорил я. Рука Николая скользнула в мой карман, и я ощутил, как вместе с ключом, прикованным к деревянной груше, выпорхнул мой бумажник. Надеюсь, он меня не собирается «дрюкнуть» на четыреста тысяч.
Замок дважды щелкнул, отворилась дверь, и мы вошли в номер. Сделав пару шагов, я повалился на кровать, подмяв под свою физиономию белоснежную подушку, прогундосил что-то нечленораздельное и тут же засопел.