Бандитские повести
Шрифт:
Реакция Марины была такой же. Она уселась напротив и огласила окрестности залихватски звонким смехом. Глядя на неё, я заржал ещё пуще. А когда вытянул руку и просто указал пальцем на издававшего последние предсмертные стоны Витька, этот жест и вовсе погрузил нас в какое-то сумасшедшее и беспробудное веселье.
Мы пребывали в нём минут пятнадцать. А может и больше. Смех вроде бы затихал, но Марина корчила рожу, изображая человека с проткнутым корягой горлом, и от хохота опять было некуда деваться. Мы уже просто по земле катались и думали про себя, как бы у нас чего внутри не порвалось от такой радости.
Всё было понятно. Кристально ясно: всё здесь за нас. Абсолютно всё. Каждая кочка, каждая коряга, каждый сотовый телефон и каждая секунда наших жизней.
Насмеявшись, мы долго целовались.
– Я люблю тебя, – признался я ей, перерезав путы на её руках.
Я никому и никогда не признавался в любви. Я и не верил, что она вообще возможна.
– А я – тебя, – ответила она.
Уверен, Марина признавалась в любви в первый раз, как и я. И так же, как я, не верила прежде в её существование.
У неё вновь зазвонил телефон. На дисплее опять высветилось «Владик».
– Мда, – грустно вздохнула она. – А вот что теперь с этим делать?
– Да, – сказала она в трубку.
– Здравствуй, солнышко ясное! – донёсся из неё голос. Это был не Владик. Тем не менее, голос был мне удивительно знаком. Я непроизвольно напрягся, вспоминая, кто же говорит с такой интонацией и таким тембром, и прежде чем говоривший назвался сам, понял, кто это.
– Лёнчик случайно не с тобой? – спрашивал голос.
– Кто это? – недоумевала Марина.
– Алексей Сергеич это, – пояснил человек.
– Какой Алексей Сергеич? – всё ещё не понимала она.
– Тот самый, – жёстко ответил Сергеич. – Вспомнишь, если захочешь.
Марина наконец поняла, кто это.
– А почему вы по этому телефону говорите? Где Владик?
– Владик мёртв, – объяснил Сергеич. – Набегался парнишка, хватит. Ты лучше передай-ка аппарат Лёне, голос его хочу услышать.
Я взял у неё мобильный.
– Сергеич, ты?
– Я, Лёнь, я! – он обрадовался, услышав меня. – Чёрт, живой! Ух, от сердца отлегло! Знаешь, как я переживал?! Думал, вот случись что с тобой – и как мне объясняться с твоей матерью? Ты как, цел, невредим?
– Всё нормально, цел.
– Не ранен, нет?
– Нет. Ни одной царапины.
– Ну и слава богу! Витьку не встречал там? Будь осторожнее, он опасен!
– Витёк погиб.
– Да что ты!
– Да, случайно. Сам по себе.
– Здорово, Лёнь, здорово! Его бы и так замочить надо было. За все его дела. Гнилой парень.
– Ты-то как, Сергеич? Что там с Владиком?
– Владик в лучшем мире. Приложился я к нему как следует. Да чего объяснять – придёшь, посмотришь. Ты сейчас прямиком на поляну иди. Я здесь, у коттеджа. Нам нельзя терять друг друга. Я за тебя отвечаю. Никуда не сворачивай, прямиком сюда. И фифу эту с собой забирай, её тоже отпускать не следует.
– Сергеич! – мне было многое ещё неясно. – Ты где пропадал всё это время?
– Позже, Лёнь. Позже всё расскажу. Подходи. У меня телефон пиликает, видимо аккумулятор сел. Потом договорим. Ты, главное, не исчезай.
Марина немного погрустнела, узнав о смерти Владика. По крайней мере, мне так показалось.
– Всё же он нравился тебе, – попенял я ей.
– Нет, я не о Владике. Я о другом. О своём.
А чуть позже добавила:
– Не забывай о моих словах! Тех самых. Верь мне.
Владик лежал у автомобиля, в спине его торчал топор.
Сергеич, завидев меня, выказал бурную радость.
– Живой! – мял он мои бока своими, надо сказать, весьма крепкими ручищами. – Живой, чертяка! Ну ладно, не придётся перед матерью твоей краснеть.
– Тебя искал всю ночь, – говорил он. – Вроде за тобой бежал всё время, а не уследил.
– Пол-леса обшарил – нет тебя, – разжигал он костёр. – Что, думаю, делать?
– Когда рассвело, двинулся на поляну, – кидал он в котелок картофелины. – Решил, пусть будет что будет. Пришёл – нет никого.
– Вижу: инструмент раскидан, вещи. Но на меня этот беспорядок отрезвляюще подействовал, – передавал он нам сваренную в мундире картошку. – Я вдруг понял, что в голове моей порядка намного больше, чем на этой поляне. Что я могу бороться и победить.
– Посидел немного – прибегает Владик, – уминал он плохо сваренный картофель. – К машине кинулся, видимо ехать куда-то собрался. Ну, я его тут топориком и встретил. Подрыгался немного парень и затих. Собаке – собачья смерть.
– Ну что, поели хоть немного? – спрашивал он нас, внимательно заглядывая в глаза. – А то почитай целые сутки не жрамши. У меня самого желудок к спине прилип. Думал, ещё немного – и с голода подохну.
– Поели, Сергеич, поели, – благодарил я его. – Спасибо.
– Ну и слава богу, – кивал он. – Сейчас деньги заберём – и домой двинем. Машина на ходу должна быть. К ночи до дома доберёмся.
Он печально смотрел по сторонам. Наверняка ему жалко было оставлять коттедж недостроенным. Сергеич – опытный строитель. Любил всё до конца доделывать.
Конец ознакомительного фрагмента.