Бандитские повести
Шрифт:
– Значит, так, – объявил Витёк. – План такой: идём сейчас в сторону поляны, встречаем там Владика и отправляем его на тот свет. Патронов, как я слышал, у него нет, так что замочить его – не проблема. Ну, а потом примемся за Сергеича. Он, видимо, уже смотался с бабками, но это ладно. Это ничего. Всё равно найдём, куда он от нас денется. В городе появится, в квартиру себе заглянет – там и встретим. А может и раньше посчастливится.
– Знаешь, – делился со мной Витёк воспоминаниями и ощущениями, – поначалу, когда произошло всё это – бугра убили, Сергеич завопил – меня страх охватил. Реальный, животный страх.
Я Витька не перебивал. Пусть выговорится.
– Лёнь, я может говорил тебе раньше что-то не то, обидные слова какие-то, но ты в голову не бери, ладно. Я тоже дураком бываю часто. На самом деле, я тебя искренне уважаю. Цельную в тебе натуру вижу. Сбалансированную. Даже завидую в чём-то.
– Боюсь, он о тебе другое думает, – высказалась шедшая впереди Марина.
– Помолчи, стерва! – крикнул Витёк. – Твоё мнение никого не интересует.
– Ты, видимо, сволочью меня считаешь, – продолжал он. – Что сдал всех, что рассказал всё этой девке. А я не сволочь, Лёнь, нет. Я просто запутавшийся человек. Но это всё в прошлом. Мне за последние дни на многое глаза открылись. Я теперь не такой простофиля, как раньше.
– Сволочь ты и есть, – снова, повернувшись на ходу, бросила Марина. – Именно как о сволочи Лёня о тебе и думает. Оправдывайся – не оправдывайся, другого звания ты уже не получишь. Да ведь, Лёнь?
– Вот смотри, а! – скривился в улыбке Витёк. – Вот смотри что делает, змея подколодная! Это она стравливает нас так. Вот, мол, сцепятся сейчас, один другого порешит, а в это время Владик подоспеет, да второго прикончит. Ошибаешься, сучка! Я сейчас на такие провокации не поддаюсь!
Я так и не нашёл место для ножа. Всё ещё нёс его в руках. Чувствовал себя с ним совершенно несуразно.
– Слушай-ка, Лёнь! – остановился вдруг Витёк. – А куда мы вообще её ведём? Зачем она нам нужна? Для чего? Как заложница? Да у нас и так преимущество в оружии. Она же с языком своим змеиным ещё много бед наделать сможет. Может прикончить её, да и всё?
Я остановился рядом, и вроде как раздумывал над его словами.
– Нет, серьёзно! – загорелся идеей Витёк. – Пристрелить её к чёртовой матери, и все дела. Мне человечество только благодарность за это выскажет, зуб даю. А, как ты думаешь?
Я пожал плечами.
– Всё, решено, – среагировал на моё движение Витёк. – Эй, красавица! Становись на колени! Кончать тебя будем.
Марина недоумённо и испуганно – да, это был испуг – взирала на нас.
– Можно, конечно, прежде и в неё кончить, – шепнул Витёк. – Но я не хочу, мне она теперь противна, а ты, похоже, уже кончил. Так что не будем этим себя затруднять. Эй, ну ты чё! – прикрикнул он на Марину. – Я сказал, на колени!
Он подскочил к девушке, врезал ей пару раз куда-то в живот, схватил за волосы и заставил опуститься на колени.
– Так, – выбирал он позицию, – а как лучше? В затылок или в лицо? Это ж дробь у меня, куча дырок получится, вот даже не знаю, портить ли ей личико, или нет?
– Ладно, лучше в затылок, – решил он. – Не буду симпатичную мордашку поганить. Да и взгляд у неё тяжёлый, сглазит ещё.
– Причёска короткая, это хорошо, – приставил он дуло ружья к затылку Марины. – Дробинки в волосах не запутаются. Все в черепушку войдут.
Марина бросала на меня отчаянные взгляды. Я чувствовал себя потерянно.
Мысли, мысли одолевали. Как сейчас помню эти мысли, все до одной.
Ведь всё само собой должно происходить, думал. Само по себе. Не я выбрал дорогу, она меня. Значит, от моего выбора ничего не зависит. От поступков тоже. Делать или не делать – всё одно. Результат не изменится. Результат уже известен, там, где-то за пределами, там его уже знают. Быть ей со мной или не быть – не мне решать. Всё решено, решено!
Витёк уже взвёл курок, уже сощурил глаз. Я сжимал в руках нож, я готов был сделать выпад, чтобы одним движением перерезать ему горло, но всё ещё ждал сигнала. Я не был уверен. В ней, в себе, в дороге. Он должен быть, сигнал, говорил я себе, от меня ничего не зависит.
Я потом рассказывал Марине об этих своих мыслях, о том противоречии, что опустилось на меня – и она всё поняла. Она согласилась с тем, что на тот момент у меня на руках не было достаточных доказательств её верности, я был в общем-то свободен от обязательств перед ней, я мог делать, что угодно, я мог ничего не делать – она восприняла всё правильно. Нужен был сигнал, сошлись мы к одному, верный знак, что дорога у нас одна и что именно она выбрала нас.
И сигнал последовал.
В буквальном смысле сигнал – зазвонил телефон Марины. Заиграла мелодия вызова – а мелодией на её телефоне стояла старая и чрезвычайно глупая советская песенка «Из чего же, из чего же, из чего же сделаны эти девчонки» – Марина недоумённо огляделась, а потом полезла в карман джинсов за мобильником. Связанные руки мешали друг другу.
– Дай сюда, дай! – выхватил Витёк телефон из её рук и жадно уставился в дисплей. – Ага, Владик! – объявил он нам.
А потом, приставив мобильник к уху, томно произнёс:
– Отель разбитых сердец.
Это он из какого-то фильма взял. Сам бы ни в жизнь не додумался. Я, вроде бы, тоже этот фильм смотрел – там именно так по телефону отвечали.
– Кто это? – достаточно громко разнеслось из трубки.
– Смерть твоя, – всё так же паясничая, ответил Витёк. С дикой гримасой он взирал на меня, словно ожидая от меня одобрения.
Несколько секунд Владик молчал.
– Так, понятно, – донеслось наконец из трубки. – Как тебя звать, герой?
– Я же говорю, – жутко обрадовался вопросу Витёк, – Смерть меня звать. Смертушка. По твою душу иду, голубчик.
– Ага, Витя! – определил обладателя голоса Владик. – Так вроде тебя зовут. Тот самый дебил, который всё разболтал Марине. Где она сама?
– Марина твоя с жизнью прощается. Через секунду-другую я её на тот свет отправлю.
– Дай мне с ней поговорить.