Бандитский причал
Шрифт:
На манекенах тоже были платья. Красные, синие, коралловые, из тончайшего шелка и прозрачного шифона — они кружили голову неискушенным юным подругам.
— Стоп! Достаточно, — хлопнула в ладоши мать Тани. — Перерыв десять минут, потом следующая коллекция!
Девушки в платьях быстро покинули сцену и исчезли за еще одной дверью.
— Нина, Таня, хотите кофе? — повернулась к девушкам помощница Филиппа.
— Не откажусь, — робко пожала плечами Нина.
— Сейчас приготовлю. Таня, ты будешь?
— Нет, мам. Кофе точно не хочу. Мне бы припудрить носик.
— Прямо по коридору и налево. Нина, подождешь здесь? Я принесу чашки и печенье.
— Ладно, — закивала девушка.
Мать Тани вышла, и Нина осталась в мастерской одна.
Пару мгновений переминалась с ноги на ногу, а потом не выдержала. Любопытство взяло вверх над здравым смыслом.
С интересом подошла к самому яркому платью на манекене. Созданное из алого шифона, платье мягко струилось вниз. Широкие рукава, запах, украшенный оборками — похоже, это платье будет самым главным в коллекции.
Внезапно в голове вспыхнули воспоминания четырехлетней давности. Шумная Москва, подиум одного из торговых домов. Яркие вспышки фотоаппаратов, камеры повсюду. Мама крепко держит ее за руку. По подиуму ровным строем, на одинаковом расстоянии друг от друга идут модели. На одной из них яркое платье. А недалеко от подиума в свете вспышек камер принимает поздравления создатель коллекции.
Пройдя еще пару шагов, Нина в испуге застыла. Воспоминание, ударившее в голову, растворилось, будто дым.
Облокотившись на добротный стол из темного дуба, с чашкой ароматного кофе в руке на нее с любопытством взирал бесшумно появившийся из-за двери Филипп Ховански. Тот самый, который когда-то принимал поздравления в Московском торговом доме.
Глава 24. Нина
Взлохмаченные светлые волосы, красивое лицо, чувственные губы — Филипп Ховански производил неизгладимое впечатление на всех женщин без исключения. Сейчас ему очень шел белый пиджак, отороченный по краям золотой парчой, а чуть ослабленный галстук на черной шелковой рубашке придавал образу легкую небрежность, от которой у неискушенной Нины замерло сердце.
Его аура завораживала. Вальяжность, блеск в изумрудных глазах, расслабленность и едва подернутые удивленной улыбкой губы вызывали странный трепет. Дерзкий, цепкий взгляд вмиг парализовал силу воли.
Перед Ниной стоял не просто известный модельер и создатель женских коллекций, от которых сходили с ума. Сейчас перед ней возник безжалостный магнат, который никогда ни перед чем не остановится.
— Извините, кажется, я ошиблась дверью… — до смерти испугавшись, хрипло пробормотала она и бросилась к выходу.
— Стоять!
Нина вздрогнула и замерла у самой двери.
Хозяин «Хелен» медленно отставил кофе в сторону и подошел ближе. Окинув напуганную до смерти девушку оценивающим взглядом, он ухмыльнулся.
— Как ваше имя?
— Нина.
Взяв пленницу за подбородок, он заставил ее поднять на него глаза.
— Нина, вы всегда дрожите, когда приходите на собеседование?
От голоса с низкими бархатными нотками и дерзкого прикосновения к ее лицу кожа взорвалась россыпью странных мурашек на коже.
— Ч-что? — заикнулась она.
— У вас красивые глаза и брови… — Филипп отпустил ее подбородок. Со знанием дела взял за плечи и повернул к себе спиной.
— Красивая форма бедер и отличная грудь. Насколько длинные у вас волосы?
— Зачем вам это? — испуганно отпрянула к подиуму она.
Пропустив вопрос мимо ушей, Филипп Ховански ловко взял ее за волосы и щелкнул заколкой.
Длинные черные пряди рассыпались шелковистой волной по плечам и спине.
Запустив ухоженные пальцы в черные пряди, Филипп Ховански уверенно их ощупывал.
От такого массажа у Нины подогнулись колени. Перед глазами все поплыло. Еще ни один мужчина не приближался к ней так близко. Не прикасался вот так — хищно, уверенно — будто в отношении нее уже все решено.
— Волосы надо немного подравнять и уложить. Но это все мелочи, стилист справится с ними за пятнадцать минут. Вы приняты.
— Ч-что? — снова заикнулась Нина. Теперь уже от странного страха, который сковал тело в тот момент, когда зеленоглазый хозяин помещения грубо нарушил ее личное пространство.
— Наша компания примет вас на работу, — Филипп улыбнулся и открыл перед девушкой дверь. — Давайте пройдем в мой кабинет.
До нее наконец дошло. Филипп Ховански принял ее за модель, которую ждали на собеседование.
Сердце предательски забилось. Неужели она действительно настолько хорошенькая, что может работать моделью у самого Филиппа Ховански?
И тут же рухнула с небес на землю. Он сын той, которая уничтожила ее родителей. Как бы ни был привлекателен мир женской моды, она не может работать у него моделью.
— Простите, я не модель, — заливаясь краской до кончиков ушей, сбивчиво заговорила она. — Я подруга дочери вашей помощницы.
Резко хлопнула соседняя дверь. Зазвенели кружки, и на горизонте появилась мама Тани.
— Филипп Андреевич! — спохватилась она. — Простите, пожалуйста. Девочки так хотели посмотреть на репетицию, я не смогла им отказать! Новая модель ждет вас в моем кабинете. Сейчас я ее позову.
— Нам нужна эта, — тоном, не терпящим возражения, произнес Ховански.
— Она совсем не модель, Филипп Андреевич. Ей едва исполнилось восемнадцать, и она ничего не умеет. Вы с ней намучаетесь, — уверенно заговорила мама Тани. А глаза предательски забегали. В империи Ховански было не принято перечить хозяину. — Хотя бы посмотрите на ту, которая пришла на собеседование.