Бандитский причал
Шрифт:
— Как интересно… — задумчиво произнес Ховански. — А почему они развелись?
— Неизвестно. Но Тамара до сих пор живет в его особняке.
— Мне нужна вся информация о Багирове и его бывшей жене — фото, адреса. Я хорошо заплачу.
— Конечно, Филипп Андреевич. Все, что пожелаете. Думаю, через пару дней все данные будут у вас на почте.
— Благодарю.
… В то декабрьское утро перед самым рассветом на московские улицы опустился густой туман. Все была виновата оттепель.
Влад Багиров возвращался домой из ночного клуба на автомобиле с личным водителем. Откинувшись назад, он раскуривал свою любимую сигару и рассеянно размышлял о делах.
Машина плавно притормозила у высокого кованного забора, за которым возвышался роскошный замок.
Кивнув водителю, Багиров выбрался из машины. Закутался покрепче в длинную шубу и медленно двинулся к выкованной из металла калитке.
Автомобиль тронулся с места — водитель погнал его в гараж. Он торопился. Ему хотелось выспаться после ночных развлечений хозяина.
Как только машина скрылась за автоматическими воротами гаража, Влад выбросил сигару и достал электронный ключ-карту.
Мужской силуэт вынырнул из тумана внезапно. Несколько выстрелов в упор — и Влад Багиров ошеломленно покачнулся. Вздрогнув, через несколько мгновений он упал лицом в подтаявший снег.
Выбросив пистолет в первую попавшуюся на пути урну, убийца поднял воротник приличного кашемирового пальто и скоро нырнул в пешеходный переход. Изумрудные глаза горели лихорадочным блеском. Филипп Ховански направлялся в московский аэропорт. Во внутреннем кармане пальто лежал загранпаспорт и авиабилет до Нью-Йорка.
Через два часа самолет взмыл в воздух, унося наследника магазинов «Хелен» в другую страну. Он улетал навсегда. Он не знал, чем будет заниматься в Америке, но одно ему было известно точно — Филипп Ховански больше никогда не вернется в мир женской моды.
Глава 60. Рождественский сюрприз
Вечер двадцать четвертого декабря. Канун католического рождества.
Двухуровневая квартира с видом на Бухту Ангелов сверкает уютом.
В просторной гостиной наряжена огромная ель. Она усыпана сверкающими новогодними шарами и гирляндами. На белом диване у телевизора тихо сопит Даниэль. Совсем рядом, на полу в маленькой переноске возятся два маленьких черных щенка. Их взяли из местного приюта.
Даша в длинном вечернем платье алого цвета смешивает соус для салата. Михаил, в черной рубашке и джинсах, уверенно нарезает мясо тонкими ломтиками.
— Почему мы встречаем Рождество по католическому обычаю? — взглянув на жену, поинтересовался он.
— Потому что я католичка. Ты не знал? — улыбнулась ему Даша.
— Нет, не знал.
— Теперь знаешь. Да и вся Ницца отмечает рождество по католическому обычаю. Пора привыкать.
— Думаешь, мы приживемся здесь?
— Миш… в России у нас ничего не осталось. У нас все отняли. Твой дом, и тот сгорел дотла. Папа возил меня в Ниццу с детства, и с тех пор я люблю ее намного больше, чем Париж. У меня достаточно средств, чтобы мы смогли получить гражданство и заняться бизнесом.
— Я не хочу заниматься бизнесом.
— О… А чем ты хочешь заниматься?
— Если уж ты решила остаться здесь, то я пройду обучение и поступлю на работу в полицию.
— Ты хочешь быть полицейским?
— Не совсем. Я ведь юрист, ты забыла? Уголовно-правовая специализация. Да, мой диплом не котируется во Франции, но я быстро учусь. Есть специальные отделы, которые работают с русскими эмигрантами. Думаю, я смогу найти свое место.
— Но… у нас так много денег, а ты хочешь работать с эмигрантами?
— Даш… у каждого свой путь.
— Ну, конечно!
Она отставила соус и обвила его шею руками.
— Я люблю тебя. Если ты хочешь работать в полиции, то почему бы и нет? Обожаю мужчин в форме!
Тихо рассмеявшись, она коснулась губами его губ.
— Милая, ты снова хочешь меня соблазнить?
— Да… я бы сделала это прямо здесь и сейчас.
— Наш малыш спит совсем рядом, за барной стойкой.
— Он проспит еще час, точно. Давай, идем наверх.
— У меня руки в приправе для мяса…
— Так вымой их быстрее! Жду тебя наверху через пять минут.
— Ладно, ненасытная женушка, сейчас я отмою руки и приду.
Усмехнувшись, Михаил включил воду в раковине. Отмыл руки, вытер их салфеткой.
Подошел к дивану, взглянул на сына. Тот сопел, уткнувшись носиком в Гастона. В телевизоре бегали друг за другом Гуфи и Плуто.
Осторожно прикрыв малыша пледом, Воронов поднялся по лестнице на второй этаж.
Даша ждала его, устроившись на постели в красивой позе. Светлые волосы рассыпались по плечам, губы были призывно приоткрыты, а подол алого платья, будто невзначай, оказался выше колен.
— Кто-то снова не может дождаться ночи? —
Он принялся медленно расстегивать пуговицы на рукавах рубашки. Его пальцы уверенно принялись за остальные пуговицы, и Даша нервно сглотнула — он резко сорвал рубашку и отбросил ее в сторону.
У нее перехватило дыхание. Его торс. Упругие, натренированные мышцы. Мужское тело, которое невозможно забыть. Меж ног все свело сладким спазмом. Дыхание сбилось. Кажется, она становится влажной. А ведь он даже еще ее не коснулся. Он всего лишь снял рубашку.