Бандитский причал
Шрифт:
Очнулась через несколько мгновений, от того, что ощутила на себе взгляд.
Подняла глаза, и сердце ушло в пятки. Хозяин квартиры стоял в двери гостиной, ошеломленно наблюдая за ее весельем с телефоном. Было в его взгляде нечто такое, что Нину на миг испугало — истинно мужское желание. Какая-то еще не понятная ей жажда чего-то запретного. Взглянул — и отшатнулся виновато. Будто наваждение с себя стряхнул.
На смену страху пришло разочарование. Нина выключила телефон и натянула дорогую ткань обратно на плечо. Щеки вспыхнули стыдом. «Нашла, чем заняться в гостях!» — корила она себя.
На счастье, ее позвал Михаил.
— Проголодалась? — поинтересовался дядя.
— Очень, — закивала девушка. Тут же уловила, что от него пахнет коньяком. Видимо, они с Олегом Нодаровичем успели по-мужски расслабиться в кабинете, пока дела обсуждали.
— А пирожные разве голод не утоляют? — посматривая на почти не тронутые угощения, усмехнулся Олег. И снова во взгляде мелькнуло нечто, заставившее Нину испытать инстинктивный страх.
— Разве что на минуту, — опустив глаза и почему-то покраснев, ответила она.
— Платье на тебе, Нина, совсем взрослое, — недовольно покачал головой Михаил. — И когда ты вырасти успела?
— Ничего, она под конвоем будет, — вступился за девушку Олег. — Двое мужчин и одна юная красавица. А еще за мной по пятам охрана ходит. Так что, пусть идет в этом платье. Ничего не случится.
Нина украдкой скользнула благодарным взглядом в сторону гостеприимного хозяина квартиры и едва заметно улыбнулась.
Михаил подавил недовольный вздох, но решил не спорить. В любом случае, от себя ее ни на шаг не отпустит.
«Москва-сити» Нине очень понравилась. Смотровая площадка, с которой вся ночная Москва, как на ладони. Не удержалась, попросила Михаила фотографировать ее на сотовый телефон.
Дядя поморщился, но не отказал. Все же, когда они еще выберутся? Так, чтобы втроем, с Олегом. Олег ведь ради них целый день освободил, а в его положении это очень сложно.
Делали селфи втроем, тоже на фоне ночной Москвы. Нина фыркала — два взрослых дядьки и она, совсем юная между ними.
Уже собирались уходить, когда пришел профессиональный фотограф и две модели — блондинка и шатенка. Видимо, собирались поработать на фоне ночной Москвы.
Блондинка сбросила пиджак, и взгляд мрачного Ворона против воли скользнул по обнаженным плечам, едва прикрытым полупрозрачной тканью топа.
Нежная, как весенний рассвет, модель обернулась.
Что-то кольнуло глубоко внутри. Сильное сердце забилось сильнее.
Грудь полыхнула обжигающей болью — он узнал ее глаза.
— Миша, идем, — потянула его за руку сестра Нина. — Олег Нодарович в ресторан зовет, а я с голода сейчас умру.
Он все стоял. Как будто резко лишился твердого пола под ногами.
Блондинка подхватила флакончик духов. Застыв по приказу фотографа в грациозной позе, держала флакон на вытянутой руке.
Фотограф крутился, непрерывно щелкал камерой. В голубых глазах модели полыхала горечь несбывшихся надежд. Она тоже его узнала.
— Идем, Миша, — заглянул обратно на смотровую площадку Олег.
Сверкнув в сторону красивой модели тяжелым взглядом, Михаил двинулся к выходу.
Еще миг — и наваждение осталось на смотровой площадке.
Декорации сменились — они втроем оказались в ресторане с заранее сервированным столиком и потрясающим видом на вечернюю Москву.
Михаил все ждал, что старая знакомая заглянет в ресторан. Грудь давила тоска — яростная, глухая. Хрупкая и нежная модель с голубыми глазами и светлыми волосами была похожа на фею. Когда-то это была его фея. Та, которую любил больше жизни. Та, которая была готова отдать все за его объятия и поцелуи. Та, которая ни разу не вспомнила о нем за три страшных года в тюрьме.
Олег разливал шампанское в бокалы, нахваливал блюда, шутил. Нина смеялась. Карие глаза горели счастьем. А Михаил все посматривал на вход. Тщетно. Мелькнула и растворилась в кичащейся роскошью столице красивая модель. Да и что он, в самом деле? Подумаешь, любил ее когда-то. Три года безнадежных решеток перед глазами кого угодно с ума сведут.
В сауну надо завтра с Олегом сходить. Девочек взять, расслабиться. А Нину у родных Олега на вечер с сестрами оставить. Пусть развлекаются.
Не переступить той черты, за которой осталась Дарья. У нее все хорошо. Красивая жизнь, съемки, поклонники. А он — единственный выживший в страшной бойне, которую устроили по приказу Елены Ховански ее соратники. Только отчего так больно от этой встречи?
Глава 6. Даша
Ночь опускается на Москву. Затихают улицы. Хотя, нет. В Москве жизнь всегда бьет ключом — днем и ночью.
Даша, в джинсах и коротком пальто из букле ручной работы, с дорожной сумкой наперевес торопилась в сторону стоянки такси. Отсняли рекламу новых духов от ведущего Московского торгового дома, а значит, пришло время отдохнуть. Повесила сумку на плечо удобнее, натянула рукава свитера на запястья — к ночи сильно похолодало — и застучала каблучками сапожек по тротуару.
Одиночество. Оно давило на виски стальной пульсирующей болью и сводило с ума.
Сверкающая роскошью и чужая Москва только усиливала головную боль.
Уже полгода Даша находилась под прицелом собственной семьи. Люди Елены Ховански неотступно следили за ней. Как стервятники, кружили над хрупкой наследницей огромного состояния родного отца, и девушке никак не удавалось придумать выход из того положения, в котором она оказалась.
После смерти Михаэля ей было неоткуда ждать помощи. Ее маленький сын остался за той страшной чертой, которую провела никчемная и жуткая гибель смелого французского журналиста.
Она добежала до стоянки такси, растерянно огляделась — нет, ни одной свободной машины не было. Вздохнула, робко пожала хрупкими плечами и спустилась в метро. До съемной квартиры недалеко ехать, всего пара станций. Можно и пешком пройти, да только не по себе ей бродить одной по вечерним улицам.