Бандитский причал
Шрифт:
Пока добиралась до дома, все прокручивала в голове вечернюю встречу. Показалось ей в свете ярких софитов? Или не показалось? Может, и показалось, да только боль в сердце полыхнула самая настоящая.
Заматерел Ворон. Все такой же статный, красивый. Неужели выжил? Только как? Как умудрился выжить в страшном месте, в которое его бросили люди ее мачехи?
Вспомнилась та ночь. Арест Ворона, который во всех красках потрудились показать люди Елены Ховански по центральным каналам. А Даши на руках положительный тест на беременность.
Как
Дарья тайком уехала в Париж. В Париже жила ее подруга — французская модель Амели Бенар. Она и приютила русскую у себя в квартире на первое время. Даша сразу решила — аборт делать не станет. Только и оставить малыша никак нельзя. Если найдут ее русские родственники, сразу поймут, от кого ребенок.
Через семь месяцев в родильном доме на окраине Парижа родился мальчик. Амели помогла с приемной семьей, которая согласилась воспитывать малыша за деньги. Протолкнула на кастинг, чтобы едва восстановившаяся после родов Даша смогла получить выгодный контракт.
Так и жили. Днем красивая русская модель блистала на подиумах, вечера проводила на светских приемах, а ночами давилась горькими рыданиями. Не было больше рядом Михаила Воронова. И даже прижать к сердцу их общего сына, как все матери, Даша не могла — боялась, что ее рано или поздно найдут стервятники мачехи.
На одной из вечеринок Даша встретила Михаэля Прежана. Михаэль был поражен ее красотой. Завороженный цветом голубых глаз, влюбился, как мальчишка. По злобной усмешке судьбы звали нового жениха Дарьи точно так же, как и брошенного в страшную русскую тюрьму Михаила Воронова.
Она ждала свадьбы с Михаэлем. Мечтала об одном — забрать, наконец, сына из приемной семьи.
Да вот только теперь Даша снова одна. Носит траур по погибшему от рук террористов жениху, а по выходным украдкой звонит в Париж — узнать, как поживает ее маленький сын. Переводит приемной семье почти все гонорары от съемок, чтобы маленький Даниэль ни в чем не нуждался.
А Ворон, надо же, вырвался из адского плена. Как-то он говорил ей, что заговоренный. Что не возьмет его насильственная смерть. Не взяла.
В израненном сердце девушки медленно разливалось тепло. Он жив и свободен. А значит, еще не все потеряно.
Вот и нужная станция. Даша заторопилась в сторону сверкающей окнами высотки, где снимала квартиру.
Поднялась наверх, разделась. Быстро набрала номер парижской семьи, в которой воспитывался Даниэль.
— Добрый вечер, мсье Антуан, — сбивчиво на французском языке заговорила девушка. — Как там мой малыш?
— Все хорошо, мадемуазель, все хорошо… Даниэль заговорил. Уже, как-никак два и семь. Большой мальчик.
Совсем рядом в трубке послышался заливистый детский смех. Сбивчивый лепет на французском.
— И какие слова он говорит? — с замирающим сердцем поинтересовалась Даша.
— На
— Щенок, значит, — сглотнула ком в горле девушка. Хотя, чему расстраиваться? Другие дети говорят «мама» и «папа», потому что у них есть семья. А у Даниэля семья — это еще девять воспитанников приюта и пожилые Антуан с Петрой.
— Скажите, средств достаточно? Я переведу еще на днях, как только получу новый гонорар, — почувствовав, как опалило горечью сердце, заговорила она.
— Всего достаточно, мадемуазель. Не волнуйтесь. Нам с Петрой очень приятно о нем заботиться. Он хороший малыш, скрашивает нашу старость. Знаете, ваш сын теперь все время просит собаку. Не знаю, можно ли завести собаку?
— Конечно, можно! — в горле запершило от слез.
— Ну, тогда мы возьмем в приют щенка, мадемуазель. И фотографии я вам новые пришлю. Мы ходили гулять в парк, делали фото.
— Я буду ждать. С нетерпением…
— Хорошо, уже высылаю. Доброй ночи, мадемуазель.
— Доброй ночи…
Завернувшись в теплый плед, Даша заварила себе чай. Устроилась на диване и открыла в телефоне папку с фотографиями, которые скинул на электронную почту пожилой мсье Антуан.
Маленький Даниэль в яркой курточке и теплых штанишках бегает по парку с другими малышами из приюта. Улыбается. Волосики выбиваются из-под шапочки. Карие глазки, точно как у родного отца… Дикая тоска сдавила грудь. Нельзя его забирать, никак нельзя. Догадается мачеха, чей сын.
Слезы обожгли глаза и покатились по щекам. Боль разлуки рвала душу в клочья. Как же хотелось прижать к сердцу Даниэля! Послушать его лепет, целовать маленькое личико, ручки…
А что бы только она не отдала за еще одну встречу с его отцом… пусть мимолетную, обжигающую. Коснуться едва ощутимо его колючей щетины, заглянуть в глубокие карие глаза…
Прижаться всем телом к его груди, вдохнуть давно забытый запах его кожи, и провалиться в небытие.
"Когда-нибудь я заберу Даниэля домой. Мы обязательно заведем собаку, которую он так просил. Каждые выходные мы будем гулять в парке, и мой малыш сможет смело называть меня мамой. Даже если его родной отец от нас откажется, я все равно буду счастлива. Ведь рядом будет мой маленький сын…"
Глава 7. Даша
Утром в телефоне Даши материализовалась подруга — модель Зая, с которой накануне снимали рекламу духов для торгового дома.
Дарья как раз только выбралась из ванной. Завернувшись в полотенце, готовила завтрак. Вишневый йогурт, любимые хлопья, крепкий кофе и немного фруктов. Что может быть вкуснее и полезнее?
— Дашуль, у нас тут вечеринка намечается. Так, небольшой сабантуйчик в баре. Не хочешь повеселиться?