Банды Белокамня. История Чумных Крыс
Шрифт:
– Наконец-то ты пришёл!
– Ну полно, Лиз! Отпусти! – Он мягко отстранил от себя сестру, глядя на её живот. – Тебе вредно сейчас так тесно прижиматься к людям и крепкие объятия.
– Полно тебе, Эрл! Для объятий никогда ничто помехой быть не может!
– Дядя! – с криком выбежала из дома наружу его трёхлетняя племянница, по-детски неуклюже переваливаясь на ходу. Большие глаза, кучеряшки, пухлые грязные щёчки, простое тёмное платьице и туфельки из грубой кожи. Словом – само обаяние.
– Привет, малявка! – присаживается к ней Эрл, доставая из кармана припасённые для этого случая лакричные леденцы.
– Шпасибо! – шепелявит она, сметая угощение с ладони.
– Эрл, – возмущается наигранно сестра. – Сколько можно тебя просить не называть так Леану! Она скоро
– Ну уж не так часто я у вас и бываю, чтобы она успела забыть своё имя. Да, малявка?
– Дядя, а ты к нам надолго? – спрашивает девочка, с надеждой глядя в глаза Эрлу.
– Нет, родная, мне нужно будет скоро уйти. Меня ждёт работа.
– Не уходи! – начинает канючить ребёнок. – Расскажешь мне шказку?
– Нет, я не могу…
– Никаких сказок! – перебивает их Лиззи. – После твоих рассказов девочка матерится как самый распоследний орк! Что это за сказки такие, в которых столько ругани?
– Ну а чего ты хочешь от Дыры? – смеётся Эрл. – Тут все рассказы – сплошная чернуха. Я любовные истории рассказывать не мастак, таких тут отродясь не случается. А если что и происходит, то интимные подробности заставят покраснеть даже опытных уличных шл…
– Молчать! – не даёт договорить ему Лиззи. – Хватит нам рассказов!
– Потом, малявка, – вздыхает Эрл. Поучив от сестры подзатыльник он исправляется:
– В следующий раз, Леана!
– Плавда?
– Честное слово! – божится Эрл, улыбаясь племяннице.
После чего убийца поднимается с корточек, и всё семейство заходит обратно в дом, чтобы не маячить на виду у всей Дыры. Глядя сестре в глаза Эрл спрашивает:
– А где Альберт? На работе?
Альберт – это муж Лизи. Хороший малый, работает подмастерьем у сыровара в ремесленном районе. Пусть Альберт и не получает больших денег, но, как минимум, сыром, молоком и маслом семья обеспечена. Мастер предлагал переехать своему подчинённому к нему вместе с семьёй, чтобы жить при сыроварне, но они вынуждены были отказаться из-за больной матери, которая не вынесла бы жизни в чужом жилье.
– Да, он там работает с утра до вечера, ты же знаешь.
– Жаль, мне он нравится, – сказал Эрл с искренним сожалением. – Аль хороший парень, работящий. Возможно, что когда-нибудь он сможет открыть своё дело. Ну а пока, я буду помогать вам деньгами.
С этими словами он достаёт из кармана три золотых монеты, которые вкладывает сестре в ладонь.
– Откуда это у тебя? – спрашивает девушка, глядя широко раскрытыми от удивления глазами. Она догадывается, что её брат связан с криминалом, но вот подробностей никаких не знает.
– Ты никого не ограбил и не убил за эти деньги? – спрашивает Лизи, глядя Эрлу в глаза. – Скажи мне честно!
– Нет! – отвечает тот. И добавляет мысленно: «Пока ещё!».
– Откуда они у тебя? Тут целое состояние!
– Неважно откуда, главное, что вы сможете подлатать эту дыру, в которой живёте. Как мама?
– Всё также. Она до сих пор дуется на тебя и называет тебя убийцей.
– Она права, – вздыхает Эрл.
Перед глазами брата и сестры живо проносится сцена многолетней давности, когда они ещё были детьми. Каждый вечер их отец, работавший угольщиком, приходил домой пьяным, пропивая те жалкие гроши, которые зарабатывал своим тяжёлым трудом. В алкогольном опьянении отец, который практически никогда не был добр к своим близким и в трезвом состоянии, превращался в жуткого зверя, избивая всех домочадцев за любой косой взгляд или шорох. Мать не могла работать, так как ещё не отошла от тяжёлых родов, выхаживая грудничка Александра, поэтому денег и еды в семье не было. В один из дождливых зимних вечеров, когда пьяный угольщик вернулся с работы, Александр кричал особенно громко и жалобно – кормить ребёнка было нечем, молока у мамы не было. Голодала вся семья, особенно женщина, отдававшая последние жалкие крохи с их стола Эрлу и Лиз. Только один папаша не выказывал признаков голода, словно ел вне дома. И ещё он постоянно был пьян и зол. Когда крики родного сына не дали пьянице отдохнуть, он с рёвом бросился на ребёнка. Мать заслонила беспомощного беспокойного грудничка собой, за что получила мощную оплеуху. Тогда то она и упала на стол, повредив свой позвоночник. Бедного Александра алкоголик просто задушил, дабы тот не кричал, после чего хотел накинуться на своих старших детей, плакавших без остановки. Но он просчитался – Эрл, которому тогда уже было двенадцать лет, решил постоять за себя и своих родных. Детская рука вонзила кухонный нож садисту прямо в живот, отчего человек, по недоразумению звавшийся отцом, испустил дух. Как избавлялись от трупа, никто даже уже толком и не помнил. Вроде бы дети (или это была мама, которая тогда ещё могла ходить?) смогли оттащить его недалеко от своего дома и бросить среди улиц. Этого вполне хватило, поскольку все посчитали, что пьяного угольщика убили по пути домой грабители. Такое случалось в Дыре сплошь и рядом.
Александра похоронили позади своего дома ночью, надеясь, что никто не видел процесса погребения. Обозначать могилу никак не стали, справедливо опасаясь мародёров, которые могли продать труп некромантам. С тех пор Эрлу, как старшему в семье, пришлось кормить свою мать, которая стала сильно хромать и впала в депрессию, а также младшую сестрёнку. Приходилось не только воровать, попрошайничать и браться за любую мелкую работу, но и отбиваться от многочисленных воров и сверстников. К четырнадцати годам на счету Эрла было уже пять трупов, а к пятнадцати – около дюжины. Или ты, или тебя! Дыра подчиняется только закону силы, и никакому другому.
Сестрёнка также не сидела без дела, занимаясь попрошайничеством на улицах и ухаживала за матерью, которой становилось всё труднее и труднее передвигаться самостоятельно. Женщина тоже старалась не остаться безучастной, усевшись своим детям на шею, занимаясь шитьём и вязанием, продавая получившиеся одежды беднякам Дыры за небольшие деньги, получая за это минимальную прибыль.
Вскоре Эрлу пришлось вступить в первую в своей жизни банду, поскольку одиночкам в Дыре долго не выжить – сожрут коллективом. Банда состояла из подростков его возраста, промышляя кражами из домов и воровством. Больше всего Эрла поразила тогда необходимость делиться наваром с гильдией Теней, которая контролировала их район. Подросток недоумевал, как можно честно отдавать свою десятую часть добычи, которая принадлежала полностью им. Или почему нельзя отдать меньше положенной суммы, заявив, что в этот раз улов оказался меньше. Именно тогда он и узнал на печальном примере своего товарища, решившего утаить часть добычи, что такое стукачество, доносы и осведомители.
Не важно, как Тени узнали об этом факте, важно то, как они наказали нарушителя – ему отрезали пальцы, отправив обратно. Тогда Эрл получил второй урок – калеки бандам не нужны. От пострадавшего отвернулись все его вчерашние товарищи, поскольку тот стал бесполезен – он не мог воровать или грабить, а попрошайничеством заниматься в Дыре бесполезно – сердца обывателей просто огрубели со временем. Нищих в других районах города не привечали – стража их либо выгоняла, либо арестовывала, если не получала мзды. Глядя на свою покалеченную мать и изуродованного товарища, Эрл боялся только одного – оказаться покалеченным, что автоматически значило бы конец карьеры и жалкое существование впроголодь. А ведь ремесло наёмного убийцы было довольно денежным, уважаемым и востребованным в Дыре. Что-что, а лишать жизни угрожавших ему существ или тех, за чьи головы хорошо платили, он научился за свою юность хорошо.
Поэтому Эрл никогда не возражал своей матери, называвшей его убийцей, ведь она была права во всех смыслах. Он прошёл в соседнюю комнату, где она лежала на своей кровати. Женщина ещё больше осунулась и похудела за то время, что он её не видел.
– Здравствуй, мама, – негромко поздоровался с ней Эрл, с жалостью глядя на некогда красивую женщину, которую сгубил алкоголь в лице пьяного мужа.
– Ну здравствуй, убийца! – усмехнулась она, глядя на сына.
– Мама, – тихо возмутился он. – Я же просил называть меня по имени. Да, я прикончил то недоразумение, которое называлось моим отцом и твоим мужем. Но именно благодаря этому сейчас мы с Лиззи живы. Ведь после Александра это чудовище бросилось на нас.