Банкет на перекрёстке

Кондратьев Вадим Вадимович

— В Зоне, говорят, опять Чёрного Сталкера видели, — проговорил немолодой мужик с седеющей бородой.

Батон встрепенулся и посмотрел на Кочергу, но тот предостерегающе зыркнул и как бы невзначай потёр указательным пальцем губы. Батон понятливо прикрыл рот и превратился в слух.

— Говорят, он неспроста появляется, — продолжил меж тем рассказчик. — Совсем неспроста.

— Не к добру, — согласился другой.

— Да ладно вам! — подал голос гитарист. — Байки всё это. Постоянно слышу, что кто-то встречал Чёрного Сталкера, Болотного Доктора или Картографа… и никогда не видел тех, кто

их видел сам. Но почему-то все как один уверены, что всё это точно не к добру.

Он ударил по струнам и куражливо запел:

Чёрный сталкер на ЧАЭС Приходил — все видели! Я в рюкзак потом полез — А артефакты спи…

От поворота с асфальтовой дороги донёсся выстрел. Гитара умолкла, головы повернулись на звук. Дозорный у столба закинул автомат за спину, помахал рукой и сорвался в сторону моста. Все подскочили, хватая оружие, но из рации на плече командира прошуршало.

— На дороге, похоже, трёхсотый… давайте сюда парочку человек…

Командир кивнул двоим новичкам покрепче и трусцой побежал вдоль забора. Оказавшись на дороге, увидел, как дозорный в сотне метров переворачивает на спину распростёртое на асфальте тело. Уже подбегая ближе, узнал в лежавшем Филина. Тот был в сознании, но уже не имел сил подняться. На лице разводы грязи, рука выше локтя стянута красным набухшим бинтом, бронежилет на боку разворочен, но крови не видно, на месте вырванного куска штанов заветренный след от собачьего укуса.

— Живой?

Филин слабо улыбнулся.

— Пить дайте.

Дозорный торопливо отстегнул фляжку, поднёс к потрескавшимся губам раненого. Пока тот пил, торопливо затараторил.

— А я смотрю, ползёт кто-то. Глянул в бинокль — рожу не разобрать. Потом он в асфальт уткнулся… я и пальнул, чтобы пособили.

— Понятно, — подытожил командир и, присев, дотронулся выше раны на руке.

— Кость цела?

— Нормально. Перед мостом какие-то мрази зацепили. Сквозное в мясо. Истёк только, пока сматывался да бинтовался. А вот рёбрам, кажется хана.

Раненого осторожно уцепили за камуфляж, споро потащили в лагерь. По рации распорядились освободить стол, приготовить кипячёной воды. В ответ рация браво хрюкнула «Есть!», и когда кавалькада добралась до навеса, стол был чист, а кипяток из котелка остывал в нескольких литровых кружках. Один из сталкеров уже хлопотал с медикаментами, отдавая короткие распоряжения. Бросив в воду по нескольку кристаллов марганцовки, размотал на раненом окровавленные тряпки. Кто-то уже сбегал к торговцу за обезболивающим и сноровисто скрутил со шприц-тюбика колпачок.

Кочерга, встав на бревно, внимательно наблюдал за ловкими действиями санитара. Убедившись, что тот знает толк в полевой медицине, вернулся к костру. Долил в котелок воды, поставил его на огонь и подкинул в огонь пару поленьев. Батон тем временем неторопливо цокал топором, нарубая сваленный у забора сушняк. Набрав охапку, вывалил возле костра и, усевшись на рюкзак, скривил губы.

— Во, приполз, гнида.

Кочерга оглянулся. Из-за дома вразвалочку выплывал торговец, которого любопытство

выгнало из его норы. Подойдя к импровизированному лазарету, постоял с минуту за спинами сталкеров и, опустившись на край лавки, достал папиросы. Пока он курил, оказание первой и второй медицинской помощи закончилось. Белеющего свежими бинтами Филина аккуратно сняли со стола и усадили тут же, прислонив спиной к столбу навеса. Быстрые руки убрали следы перевязки, плеснули в кружку водки и поставили перед пациентом открытую тушёнку.

Не забыли и про чай. Сыпанув в бурлящую воду горсть заварки, водрузили котелок на стол и, накрыв куском закопчённой фанеры, зазвенели кружками.

Командир уселся напротив раненого и, оглянувшись на костёр, махнул Кочерге с Батоном, чтобы присоединялись. Те не заставили себя уговаривать и заняли место с краю, между военным и гитаристом. Пока Филин уплетал тушёнку, разлили по кружкам чай, разобрали по паре кусков сахару.

Едва Филин последний раз скребанул ложкой по опустевшей банке, командир нарушил молчание.

— Ну что, брат, рассказывай, откуда такой нарядный вернулся.

Филин кивнул, хлюпнул чаем и затянулся услужливо запалённой цигаркой. Выдохнув дым, медленно, почти по слогам произнёс:

— От урочища Папаши Гризли…

Кочерга с Батоном переглянулись одними глазами и с безразличным видом уставились в кружки.

— Ну и как поживает Папаша в своей берлоге? — оживился офицер.

— А уже никак не поживает, — проговорил Филин, глянув ему в глаза. — И Берлога больше не его.

За столом раздались несколько удивлённых возгласов, кто-то зло матернулся. Командир поморщился.

— Чё мозги ровняешь, говори толком.

Раненый зло ткнул окурок в пустую банку.

— Вынесли всю Берлогу к чертям собачьим. И всех, кто в ней был или поблизости ошивался. Нету больше ни папаши Гризли, ни его медвежат, ни тех, кто у них гостевал… Бойня была как в Брестской крепости, только закончилась гораздо быстрее.

Офицер выпрямился за столом, потряс головой.

— Погоди, кто вынес? Когда?

— Дней пять тому. Я с одним из медвежат у Ржавого Леса промышлял. Намаялся, решил перед обратной дорогой ночку у них перекантоваться, цены узнать, кой-чё из сбруи прикупить. Двинули к Берлоге. Только не по дороге, а по каналу, чтобы гайками землю не мерить…

Всё кучеряво. Дотопали без проблем почти до самой ограды. Когда впереди уже вышки за деревьями замаячили, остановились перекурить… тут и началось. Сначала где-то в Берлоге начали палить из всего подряд, мы бычки плюнули, стволы торчком и вперёд. Шагов десять пробежали, а впереди, прямо между деревьев, появились хрен знает кто и попёрли буром на штурм. Тут уже как на Курской дуге загрохотало. От Берлоги гранаты из подствольников полетели. Рядом с нами пару раз жахнуло, мы и зарылись мордой в землю. А вокруг уже полный бардак. Медвежонок меня за хибот схватил и сдёрнул в какую-то яму. Из неё и таращились, только ничё не поняли. Через полчаса кое-как стихло, стало слышно, как за забором чё-то орут. Не по нашему. Потом по-русски, но не разобрать. Потом вокруг опять людно стало. Мародёры, бандиты, ренегаты и ещё какое-то гавно — начали таскать трупы и закапывать прямо за оградой.