Банковская тайна
Шрифт:
– Значит, так, – резюмировал Петр Иванович. – Вы мне реквизиты счета пришлите по факсу. Где-то дня через два-три начну зачислять деньги, а вы там… это самое… инвестируйте.
В этот момент я осознал, что решение уже, собственно, принято. Петя Сова решил стать VIP-клиентом нашего банка – и стал им. Господам банкирам выбора он попросту не оставил.
– Что ж, я немедленно доложу президенту нашего банка об итогах наших переговоров, – заверил я и откашлялся.
– А чего ж… Доложи, доложи. – Петр Иванович благодушно ухмыльнулся. – Думаю, возражать он не будет…
***
Президент банка и не думал возражать, когда
Через пятнадцать минут мы смогли рассуждать здраво.
– Так какую доходность для своих инвестиций он хочет? – слабым голосом поинтересовался президент.
– Он сказал что-то про достойную ежемесячную прибыль, благодаря которой он сможет отойти от дел. – Я прикинул в уме и сообщил, сколько, по моим расчетам, Петр Иванович привык тратить каждый месяц. Президент сглотнул, попросил у секретарши еще одну чашечку кофе и, совсем расстроившись, спросил:
– И куда же мы можем вложить его деньги, чтобы «отбить» такую норму прибыли?
– Не знаю, – честно признался я. – Денег он, конечно, дает много, но при сегодняшних рыночных ставках нам не заработать столько, чтобы Петр Иванович мог спокойно уйти на заслуженный отдых…
– Нужны нестандартные инвестиции, – веско предложил президент, чему возразить было трудно. Президент нашего банка всегда умел выдвигать бесспорные предложения. Воплощать их в жизнь приходилось обычно мне.
Спустя две недели инвестиционный портфель частного инвестора Петра Ивановича Еремеева был заполнен просроченными долговыми обязательствами и сомнительными векселями целого ряда фирм – клиентов банка, а также бросовыми акциями специально отобранных акционерных обществ. Учитывая качество таких финансовых вложений, номинальная их доходность превосходила все наши смелые ожидания и исчислялась сотнями процентами годовых.
Превращать номинальную доходность в реальную пришлось мне лично. Я посетил руководителей и собственников тех компаний, ценные бумаги которых мы приобрели для Петра Ивановича, и в предельно простой форме объяснил, что их кредитором либо совладельцем стал не кто иной, как Петя Сова. Кроме того, я сочувственно предложил им сделать выводы о перспективах неуважения к правам такого частного инвестора, как П.И. Еремеев.
Еще две недели после этого президент глушил коньяк без кофе, а я прикидывал маршруты возможной экстренной эвакуации из России. Потом безнадежные векселя начали чудесным образом погашаться, просроченные долги – вдруг постепенно возвращаться вместе со штрафами и пенями, а по мусорным акциям были объявлены неслыханные дивиденды.
…Сейчас я готовлю очередной отчет Петру Ивановичу и заранее подбираю для новых «нестандартных инвестиций» кандидатов, на которых имя такого частного инвестора, как Петя Сова, могло бы произвести должное впечатление. Мне не в чем себя упрекнуть. В конце концов, пора заставить недобросовестные компании уважать права инвесторов, разве не так?
ВЗВЕШЕННОЕ РЕШЕНИЕ
Степан Трофимович, председатель технологической комиссии нашего банка, нахмурился и веско произнес:
– Мы должны принять взвешенное решение по вашему вопросу, Андрей Викторович.
Заседание технологической комиссии шло уже второй час, и я изнывал. Я никогда раньше не ходил на эти заседания, ибо, хвала регламенту, не был членом комиссии, но сегодня она должна
На заседании доминировали представители управления информационных технологий. В течение первых двадцати минут начальник отдела маркетинга делал доклад с обзором рынка профильного программного обеспечения. Я много почерпнул из этого доклада. Например, какие бывают платформы, на базе которых разрабатываются соответствующие программные продукты. Или какие системные требования к компьютерам выставляют те или иные производители ПО. И даже о том, что сказал недавно Билл Гейтс о каком-то стандарте шифрования данных. Несмотря на всю познавательную ценность доклада, у меня, однако, возникло подозрение, что управление информационных технологий почему-то очень не хочет покупать и внедрять нужную мне программу.
Начальника отдела маркетинга сменил начальник отдела планирования и перспективных разработок. От него я за следующие двадцать минут узнал, что управление информационных технологий не располагает необходимым количеством специалистов по соответствующей платформе, необходимым набором сертификатов по соответствующим стандартам и необходимым парком компьютеров, удовлетворяющих соответствующим системным требованиям. Я все больше укреплялся во мнении, что управление информационных технологий определенно не хочет покупать то, что мне нужно, и тщательно обосновывает отказ в закупке «Эргософта»…
На третью двадцатиминутку вышел сам начальник управления информационных технологий. Он развеял мои последние сомнения, когда начал истово описывать преимущества какой-то альтернативной программы под названием «ППФ», которая, оказывается, и дешевле, и на нужной платформе, и с правильными стандартами, и с очень скромными системными требованиями… Он вещал столь вдохновенно, что меня так и подмывало добавить, что, наверное, главное преимущество «ППФ» – нужная фирма-поставщик, симпатичная лично начальнику управления информационных технологий. Но я этого не сказал. Не люблю портить людям вдохновение. Кроме того, мне было интересно, чем все это закончится. Судя по всему, я нарвался на коварную диверсию и провокацию…
Наконец, слово взял сам Степан Трофимович, медлительный, авторитетный и основательный.
– Давайте подведем предварительный итог, уважаемые коллеги, – солидно произнес он своим басовитым голосом. – Андрей Викторович Гардези вынес на нашу комиссию заявку на закупку и внедрение системы «Эргософт». Было проведено рыночное исследование. Была проведена оценка наших технических возможностей. Были рассмотрены альтернативные варианты. Предлагаю перейти к прениям. Прошу высказываться.
Далее пошла дискуссия. Опыт мне подсказывал: если ввязался в провокацию, то либо помалкивай, либо переговори всех. В вопросах программного обеспечения тягаться с технарями мне было не под силу, а потому я избрал тактику максимальной лаконичности.
Вопрос. Андрей Викторович, ну зачем вам именно «Эргософт»?
Ответ. Он нам подходит.
Вопрос. Ведь «Эргософт» – далеко не самый оптимальный вариант, разве не так?
Ответ. С нашей точки зрения – самый оптимальный.
Вопрос. Но вы ведь не проводили полноценного маркетингового исследования рынка?
Ответ. Эти исследования – ваша работа, а не наша. Зато мы знаем точно, что нам нужно.