Банзай, земляне!
Шрифт:
Он с опозданием вспомнил, что у него есть руки, которыми тут же с удовольствием и воспользовался. Грубо погладил Ее по бокам и бедрам, таким упругим, отзывчивым и чуточку влажным от честного любовного пота. Она улыбнулась, глядя на него сверху вниз. Легонько закусила губу. Провела коготками по его ребрам. Застонала негромко, но искренне.
– Шикарно едем! – согласился Он. – Знать бы еще куда?
Вокруг была равнина, при взгляде на которую всплыло сравнение «гладкая, как сковорода». Кажется, так об этом месте отозвался кто-то очень хорошо знакомый. Почти родной. Он не помнил, кто именно, но сравнение было справедливым. Он бывал на этой равнине прежде и вроде бы с кем-то дрался. Подробностей вспомнить не удалось, но местность внушала некоторое опасение. Здесь часто проливалась
На какое-то время Ему и верно удалось полностью сосредоточиться на своей рогатенькой подруге, на Ее жадно поблескивающих глазищах, на блуждающей улыбке, на крепком, ни на миг не останавливающемся теле, на гладкой коже, на влажной неге внутри нее. Потом концентрация ослабела. Он удивился, до чего удобным ложем оказалась спина неведомого зверя. Будто ее нарочно сконструировали для таких романтических прогулок. От зверя мысли перешли к вопросам направления и цели путешествия. Он вновь начал озираться. Украдкой, поскольку отчетливо вспомнил одну историю.
Тогда всё происходило примерно так же, только без экзотики. У девицы не было рогов, и барахтались они в обычной постели. Она прыгала на Нем, сидя спиной к Нему. Он видел ее распущенные черные волосы, задницу и розовые пятки. Ему было скучновато. С этой черновлаской Он трахался скорее от безделья, чем от какой-то особенной страсти. Утомившись видом ее извивающейся спины, Он взял с прикроватной тумбочки журнал «Оружие и амуниция». Обернувшись через какое-то время, черновласка обнаружила своего любовника погруженным в статью о многоцелевых ножах космодесанта. Очень это ее обидело.
Рогатенькую Он обижать не хотел. Она вызывала у Него куда больший интерес и азарт, нежели черновласка. Девочка-загадка из тех, что заслуживают полного твоего внимания. Если бы они познакомились не так стремительно и при более ординарных обстоятельствах, между ними вполне могла бы проскочить та самая пресловутая искра. Так что по сторонам Он глазел урывками, как бы невзначай. Они были не единственными пилигримами страсти на этой равнине. Он различил в отдалении еще несколько пар, путешествующих точно таким же манером на хищного вида зверюгах. Стало понятно, что здесь эта забава в порядке вещей, но ясности данный факт в ситуацию не привнес. Больше ничего любопытного рассмотреть не удалось. Он закрыл глаза и повторно велел себе сконцентрироваться на приятных ощущениях.
Финиш в неторопливом марафоне вышел до того бурным, что у Него уши заложило от скакнувшего давления. И зверь почти сразу остановился, будто почуял, что ритм его шагов уже никому не нужен. Отдышавшись, Он открыл глаза. Она всё еще сидела на Нем. Улыбалась, глядя Ему в лицо. Улыбка отчего-то казалась грустной и слегка растерянной. Так улыбаются на вокзалах, если не верят в новую встречу.
– Приехали, – сообразил Он, не испытывая по этому поводу ни малейшего воодушевления.
Место, где они оказались, настораживало. Перед ними высился блестящий хрустальный купол, по периметру которого частоколом стояли черные многогранные колонны. Промежутки между ними составляли не более метра, и в каждом из них находился мужчина, зафиксированный в вертикальном положении. Именно мужчина, поскольку все мужское было на виду. Рогатый, большеглазый, серокожий. Жизнь в них еще теплилась, но была она растительной. Если кто-то и сохранил сознание, то оно не воспринимало ничего, кроме страданий. С левой половины тела каждого мужчины была полностью удалена кожа. Четкие, идеально ровные линии разрезов проходили от макушки до паха. При этом правая часть тела оставалась совершенно нетронутой. Лишь местами на коже темнели подсохшие брызги крови. Прислушавшись, можно было различить натужное хриплое дыхание. Лишенные век огромные левые глаза дергались и непрестанно вращались. Правые у большинства были закрыты. Обнаженные артерии судорожно перекачивали кровь.
– Это что за праздник феминизма?! – возмутился Он, краем глаза поглядывая на прочих пилигримов страсти, движущихся на своих зверях к непонятному и пугающему куполу. В Ее руке невесть откуда появился нож. Не металлический, а вроде бы стеклянный. Бесцветный и полупрозрачный. Вот тут между ними все-таки пробежала искра, пусть и не романтического характера. Это был момент глубокого взаимопонимания. Он понял, что девочка-загадка намерена содрать с него шкуру и пришпилить к жутковатой конструкции, а Она поняла, что ее избранник категорически против собственного участия в священном ритуале. Возникла секундная заминка. Потом рогатенькая попыталась взять ситуацию под контроль, тупо пырнув Его в живот. Он успел перехватить руку с ножом и вывернул Ей запястье. Хрустнул сустав. Девчонка взвизгнула. Стеклянный нож улетел на землю.
– Это, типа, свадебный обряд такой, что ли? – зло спросил Он. Происходящее Его, натурально, бесило. Девчонка ему понравилась. Был в ее повадках эдакий особый женский магнетизм, от которого и без слов голова кругом. И надо же такому случиться, что на первом же свидании пришлось поломать ей руку!
Рогатенькая скорчила болезненную гримасу и выкрикнула Ему в лицо несколько непонятных слов. Было в них возмущение и непонимание. Как будто бы Он нарушил некое священнодейство.
– А нечего свиноколом в меня пырять! – огрызнулся Он, виновато косясь на Ее искалеченную руку. – И вообще, свадьба – дурная примета, а я, знаешь ли, суеверный. Так что женитесь тут как-нибудь без меня… – еще не договорив, он вылетел в оранжевую динамическую трубу.
26. Мессия троянский
Часы хладнокровно отмеряли секунду за секундой. 19:11:07… 08… 09…
Кумар стоял на месте столкновения с пирокинетиком. В шаге от еще не убранного тела в красной броне. Взмокший, взбудораженный, мелко вздрагивающий от увиденного. Рядом топтались два зеленокожих пехотинца из похоронной команды. Им предстояло убрать труп пирокинетика, но они не спешили. Офицеров рядом не было, а когда начальство не стоит над душой, ни один нормальный солдат не станет торопиться с выполнением порученной ему работы. Пехотинцы о чем-то негромко переговаривались, глядя на расплавленный камень стен.
19:11:26… 27…
Секунды проносились с немыслимой скоростью, отчего Кумар все больше переживал и дергался. Он пошел против орков, против тех действий, которые ему навязывали, и теперь ему казалось, что весь, абсолютно весь мир в ответ настроился против него самого. Они не уйдут! Будут по-прежнему ошиваться здесь в ключевой момент и все испортят! Сволочи!
19:11:30…
Экстрасенс вырвал из кобуры пистолет и нажал на курок, ткнув стволом в верхнюю губу орка. Тот прянул назад, в ужасе вылупив глаза и вскинув руки. Должно быть, в последнее мгновение всё ж таки увидел стоящего перед ним землянина с готовым к бою оружием. Пистолет сработал бесшумно, и мягкая пуля разметала череп зеленокожего по оплавленному коридору. Второй пехотинец негромко ахнул, но больше ничего сделать не успел. Ствол пистолета уперся ему в щеку и выплюнул еще одну пулю. Оба тела одновременно осели на пол, поливая темной кровью пространство вокруг себя. Кумар запоздало подумал, что, наверное, смог бы заставить их уйти отсюда силой мысли. Но… Чего уж там!
19:11:32…
Ухнув, из ниоткуда возник плотный ком жирного серого дыма, заслонив собою центр коридора. Из него выпало черное от копоти тело. Растянулось на складках оплавленного камня и тут же свернулось в клубок, болезненно поскуливая. За невнятным стоном последовал понятный и такой родной для каждого землянина мат.
– Клюв?! – изумился экстрасенс. Он ожидал от назначенного часа и места совсем не этого. Быть может, еще одного откровения, новых видений, очередной трансформации собственных сверхспособностей. Он не знал, что именно должно здесь произойти, но уж никак не предполагал увидеть воскрешение заживо сгоревшего Клюва.