Бар "На перекрестке"

О том, как все началось

Заставь дурака молиться, он и лоб расшибет

(Народная мудрость)

Началось все, как всегда, с сущей мелочи. В один небезызвестный бар, который по слухам принадлежал кому-то из богов судьбы, зашел статный и красивый парень

А бармен за стойкой был новый, только-только устроившийся на работу, взамен предыдущего, уехавшего на Бали лечить психическое здоровье, пошатнувшееся из-за гостей заведения. И этот бармен, к сожалению, не знал, что Финист частый посетитель, особо зачастивший после женитьбы на Василисе Премудрой. Подавляла она его своим умом, вот он и сбегал.

Впрочем, последнее к делу не относится. А относится то, что старый бармен точно знал - на вопросы Финиста отвечать не следует, потому что он эти ответы понимает неправильно и творит такое, что знаменитый предок наверняка просит добрых богов отпустить его на пару деньков из Вирия для вразумления потомка. Позорит ведь этот потомок его имя, как есть, позорит.

– А скажи-ка добрый молодец, какая ценность всем нужна?
– спросил Финист, выпив залпом коньяк и занюхав его рукавом, пропахшим лошадями и собаками.

Бармен как раз читал в журнале «Музеи множества миров» статью о знаменитых скрипках Страдивари, поэтому и сказал, что вот эти скрипки точно всем нужны.

Еще бармен рассказал, что у этих скрипок необычное и очень красивое звучание, а вот о цене уже не успел. Финист воссиял лицом, грохнулся об пол так, что доски заскрипели, прогнулись, подбросили резко полегчавшего Финиста и он вылетел в окно пестрым комком перьев. Налету разобравшись где левое крыло, а где правое Сокол рванул в небеса, где и скрылся от взгляда бармена.

– Чудак какой-то, - пробормотал мужчина и вернулся к статье. И так и не узнал, что в очередной раз разозлившаяся на мужа Василиса всего лишь пыталась натолкнуть его на мысль, что семью нужно ценить, а здоровье не купишь.

Что такое скрипка Финист, воспитанный в строгости, с патриархально-военным уклоном, естественно не знал. Если бы бармен показал ему картинку, или хотя бы объяснил, что это струнный инструмент, очень отдаленно похожий на балалайку, возможно, ничего бы и не случилось. А так, Ясный Сокол начал поиски ориентируясь на описание: «очень красиво звучит». По рассеянности, сам того не заметив, пересек грань между мирами, залетев в чей-то портал, не закрытый по всем правилам, а оставленный с мыслью - само затухнет и рассеется. Каким-то чудом разминулся с грозой, чуть не подпалившей молниями ему хвост. А потом оказался в какой-то странной местности, сплошь засаженной кукурузой.

И надо сказать, кукурузу Финист не любил, перекормила его мамка в детстве кукурузной кашей. Настолько не любил, что у него даже все тело зачесалось под перьями. Поэтому Финист решил не искушать судьбу и скоренько убраться из неприятного места. А пакостная судьба белозубо улыбнулась и, прежде, чем добрый молодец успел последовать собственному разумному решению, донесла до его слуха далекую мелодию. Странную и красивую. Только тоскливую очень.

И Финист поступил, как поступал обычно, когда в его жизни, невзначай, случались разумные решения. Он счел желание улететь происками врагов, не желающих, чтобы он нашел скрипку Страдивари, и помчался вперед, туда, где кукурузные поля сливались в сплошной зеленый ковер.

Дженни Эткинс была обычной девушкой. С виду - довольно симпатичной шатенкой, вечно одетой в джинсы и рубашки мужского кроя. Но если бы кто-то копнул поглубже, хотя бы в ее биографию, то очень сильно бы удивился.

Начать с того, что Дженни была приемной дочерью своих родителей. Они были фермерами и однажды просто нашли ее на кукурузном поле. Прямо посередке вытоптанного кем-то круга. После чего сразу же удочерили. Точнее поставили всех перед фактом, что у них неожиданно родился ребенок.

Дженни долго этому удивлялась. Ну какой разумный человек, подобрав посреди поля ребенка, спящего в чем-то подозрительно похожем на осколок яичной скорлупы, сразу же станет выдавать его за своего собственного? Причем, яичко было не только огромным, но еще и ярко раскрашенным, видимо пасхальным. Ага, кролик-переросток его уронил и разбил. И оттуда, вместо белка с желтком, вывалилась маленькая девочка.

Чушь, в общем.

А потом Дженни посмотрела фильм про Супермена и поняла, что такое поведение для американцев в порядке вещей. Тем более, ее родителям еще повезло, она у них не инопланетянка боящаяся криптонита, решившая озаботиться спасением мира, а всего лишь феникс… боящийся огня.

Боязнь огня, кстати, была проблемой, с которой родители долго и нудно боролись. Время от времени они еще и разных специалистов привлекали. Психолог была ничего так, она Дженни даже понравилась, особенно после того, как объяснила родителям, что их девочке может помочь творчество и самовыражение. А вот эзотерик была странная женщина. Она закатывала глаза, вещала о прошлых жизнях и время от времени начинала кричать:

– Вижу! Вижу духа!

Дженни с огромным трудом сдерживала смех. Особенно тогда, когда дух, действительно пришедший на вопли сумасшедшей тетки, помахал ладонью у нее перед лицом, а потом покрутил пальцем у виска.

В общем, психолог была лучше, хотя и не смогла ничего сделать с боязнью огня. Творчество у Дженни поначалу тоже не ладилось, не умела она рисовать, да и не особо хотела научиться. А потом отец привез откуда-то саксофон и дело пошло на лад - оказалось, что Дженни любит играть блюзы гораздо больше, чем слушать. А слушать она их очень любила.

И да, свои прошлые жизни Дженни, в отличие от эзотерика, действительно помнила. Фрагментарно, правда, и невнятно, но ей этого хватало. А музыка, время от времени, еще и добавляла фрагменты и фрагментики в этот сложный пазл. Особенно если играть на поле, на том самом месте где когда-то чета Эткинс нашла младенца.

Играла девушка страстно и самозабвенно. И если бы она мечтала о карьере музыканта, у нее вполне бы получилось. Но она мечтала о собственном мотоцикле, тяжелом мужском харлее, как в одном старом фильме. Возможно только в противовес родительским мечтам сделать из нее настоящую фермершу и передать хозяйство в наследство.

Память, то ли генетическая, то ли магическая, всколыхнулась и перед глазами вместо кукурузного поля появился белый песок. В лицо ударил сухой ветер. Дженни зажмурилась, а когда открыла глаза, перед ней стоял странный, но почему-то кажущийся знакомым, мужчина - красивый, как картинка, лохматый и одетый в несусветный костюм. Штаны у него были полосатые, серо-черные, заправленные в сапоги с широкими холявами и лихо загнутыми вверх носами. Рубашка белая, с вышитыми алыми петухами. Поверх рубашки меховая жилетка с потертостями, судя по запаху, сшитая из издохшего от старости пса.