Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир!
Шрифт:
— Со мной такое уже было один раз, — сообщил он. — Это на день-два, не больше.
— Ага, и я так предполагаю, что тебе и в голову не приходило, что ты не можешь пролежать день или два вот тут, лежа на земле, засыпанный снегом?
— Приходило, как же, — ответил он все так же сонно, — но, похоже, я все равно ничего не могу сделать.
Тут меня пронзила ужасная мысль: вполне может оказаться так, что и я тоже ничего не смогу с этим сделать. Джейми был тяжелее меня на добрых шестьдесят фунтов; мне его не унести. Мне даже волоком его не утащить далеко, через все эти подъемы и спуски, камни и лощины, промытые водой. Обрыв с которого
— Ох, думай же, думай, соображай! — сказала я себе вслух. Потом вытерла полой плаща нос, из которого уже потекло, и попыталась всерьез подумать о том, что мне теперь делать.
Мы с Джейми находились в неплохом месте, дававшем относительное укрытие от непогоды; посмотрев наверх, я видела кружившиеся снежинки, которые падали на верхушку огромного камня, возле которого мы пристроились, — но здесь не было ветра, и снег валил в основном мимо нас. Лишь редкие снежинки падали мне на лицо, когда я внимательно всматривалась в обрыв.
Волосы и плечи Джейми были только слегка припорошены снегом, но его ноги высовывались слишком далеко, им доставалось больше. Я натянула край его плаща вниз, потом смахнула снег с лица Джейми. Его щеки были почти такими же белыми, и он весь закоченел.
Тут меня снова охватила паника — я вдруг поняла, что Джейми переохладился куда сильнее, чем мне показалось сначала. Глаза у него были полузакрыты, веки просто ледяные, и, похоже, его это не слишком волновало. Это было чертовски опасно; если он не будет двигаться, его мышцы перестанут производить столь необходимое ему тепло, а то тепло, которое еще сохранялось в его теле, будет постепенно вытекать… Плащ Джейми уже отсырел и стал очень тяжелым; если влага из него просочится сквозь остальную одежду, Джейми запросто может умереть от переохлаждения прямо у меня на глазах.
— Проснись! — закричала я, хватая его за плечи и сильно встряхивая. Он открыл глаза и сонно улыбнулся мне. — Двигайся! — потребовала я. — Джейми, ты должен двигаться!
— Я не могу, — безмятежно ответил он. — Я ведь уже говорил тебе. — И он снова закрыл глаза.
Я вцепилась в его ухо и начала жестоко крутить его и колоть ногтями мочку. Джейми рыкнул и отдернул голову.
— Проснись! — снова потребовала я. — Ты меня слышишь? Проснись сейчас же! Двигайся, черт тебя побери! Дай мне руку!
Я не стала ждать, пока он это сделает, а просто забралась под плащ, схватила его руку и начала с бешеной силой растирать ее. Он снова открыл глаза и нахмурился, глядя на меня.
— Я в порядке, — сказал он. — Просто устал немножко, понимаешь?
— Шевели руками, — приказала я, подталкивая его. — Хлопай в ладоши, поднимай руки вверх, опускай… А ноги у тебя что, совсем не движутся?
Джейми устало вздохнул, как будто только что сам себя вытащил из болотной трясины, и что-то пробормотал себе под нос по-гэльски, но тем не менее начал очень медленно поднимать и опускать руки, сгибая их в локтях. После очередного ряда понуканий он сумел все-таки расслабить лодыжки и начал также осторожно
Джейми был очень похож на лягушку, пытающуюся взлететь, но у меня не было ни малейшего желания смеяться. Я не знала, действительно ли ему грозит смерть от переохлаждения, но я не желала давать случаю ни единого шанса. Постоянно понукая Джейми, ругаясь и жестоко дергая, я все-таки заставила его продолжать эти упражнения и добилась того, что он окончательно проснулся и задрожал. И настроение у него сразу стало хуже некуда, но уж на это я и вовсе не собиралась обращать внимание.
— Продолжай шевелиться, — посоветовала я ему. Я поднялась на ноги с некоторым трудом, потому что все тело у меня затекло от долгого сидения на корточках. — Двигайся, тебе говорят! — снова рявкнула я, потому что он тут же начал снова засыпать. — Только остановись, и я прыгну ногами прямо тебе на спину, клянусь!
Я тупо огляделась по сторонам, не зная, что ищу. Снег продолжал падать, и уже в нескольких футах ничего не было видно. Но нам необходимо было найти укрытие — более надежное, чем просто какой-то камень.
— Тсуга, — процедил Джейми сквозь зубы. Я посмотрела на него сверху вниз, и он дернул головой, показывая на густые заросли хвойных деревьев неподалеку от нас. — Возьми тесак. Большие… ветки. Шесть футов. Сруби четыре. — Он дышал тяжело, но его лицо чуть-чуть порозовело, и я могла это заметить, несмотря на почти полное отсутствие света. Он перестал махать руками, несмотря на все мои угрозы, и стиснул зубы, потому что они стучали от дрожи; я предпочла бы не видеть этого симптома.
Я наклонилась и снова забралась к нему под плащ, на этот раз в поисках тесака, висевшего на его поясе. И, не удержавшись, заодно сунула ладонь за обледеневший воротник его шерстяной рубашки. Теплый! Слава Богу, он был еще вполне теплый; конечно, кожа на его груди была довольно прохладной, потому что он, как-никак, лежал на холодной влажной земле, но тем не менее мои пальцы ощутили живое тепло.
— Точно, — сказала я, найдя наконец тесак. — Шалаш. Шесть футов — это длина ветвей, я правильно поняла?
Он кивнул, решительно замахал руками, и я тут же направилась к тем деревьям, на которые он показывал.
Когда я углубилась в хвойные заросли, меня окутал аромат тсуги и кедров, и запах живицы, и острый дух смолы, — здесь пахло прохладой и свежестью, воздух был чистым и бодрящим. Многие деревья были просто огромными, их нижние ветки находились высоко над моей головой, но нашлись и деревца пониже, разбросанные там и тут. Я сразу отыскала вполне подходящее дерево — под ним почти не было снега, и только ветки на его вершине были увешаны снежинками и походили на удивительные длинные веера.
Я ударила тесаком по нижней ветке, разрываясь между желанием поскорее справиться с делом и страхом нечаянно отрубить себе пальцы; руки у меня онемели от холода и были неуклюжими и неповоротливыми.
Дерево, естественно, было живым и упругим, тесак отлетал от него, как от резинового, оставляя лишь неглубокие засечки.
Но все-таки мне удалось наконец срубить четыре достаточно длинные ветви, густо усаженные длинными тонкими веточками.
Лежа на свежем снегу, они выглядели мягкими и темными, как огромные веера из перьев, — но стоило прикоснуться к ним, и твердые, холодные иглы кололи пальцы, и это казалось странным и непонятным.