Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир!
Шрифт:
Я приволокла ветки к камню, возле которого лежал Джейми, и обнаружила, что он умудрился подгрести к себе целую кучу листьев; Джейми почти скрылся под ними, превратившись в некую бесформенную черно-серую кучу у основания скалы.
Следуя немногословным указаниям Джейми, я прислонила ветки тсуги к боку камня веерами вверх, а их толстые обрубленные концы уперла в землю под таким углом, чтобы под ветками образовалось небольшое треугольное укрытие. Потом я снова взялась за тесак и нарубила тонких сосновых и еловых веток, набрала здоровенную охапку сухой
Я зарылась в прошлогодние листья между телом Джейми и камнем, набросила свой плащ на нас обоих и обняла Джейми, крепко прижав его к себе. А потом вдруг обнаружила, что слегка дрожу — не от холода пока что, нет, а от облегчения и страха одновременно.
Джейми ощутил мою дрожь и с трудом повернулся и протянул руку, чтобы погладить меня.
— Все будет в порядке, Сасснек, — сказал он. — Раз мы с тобой вместе, все будет в порядке.
— Я знаю, — пробормотала я и уткнулась лицом в его плечо. Но мне понадобилось еще немало времени, чтобы унять дрожь.
— Сколько времени ты так пролежал? — спросила я наконец. — Я имею в виду, на земле?
Он попытался пожать плечами, но тут же застонал от боли.
— Довольно долго. Я спрыгнул с того небольшого обрыва вскоре после полудня. Там и высоты-то было чуть больше пяти футов, но когда я приземлился, у меня в спине что-то громко щелкнуло, — а потом я обнаружил, что лежу, уткнувшись лицом в грязь, и чувствую себя так, как будто мне в позвоночник воткнули кинжал.
В нашем убежище было не слишком тепло, как ни говори; из листьев испарялась влага, а камень за моей спиной, казалось, просто излучал ледяной холод, как будто он был неким вывернутым наизнанку очагом. И тем не менее внутри было заметно теплее, чем снаружи. Я снова начала дрожать, теперь уже по вполне понятным причинам физического характера.
Джейми, конечно, сразу это заметил и поднял руку к своему горлу.
— Ты можешь развязать шнурки моего плаща, Сасснек? Завернись в него.
Дело потребовало немалых усилий, и Джейми не раз издавал глухие тяжкие стоны, пытаясь передвинуться хоть немного, но в конце концов я вытащила из-под него плащ и накрыла им нас обоих поверх моего плаща. Джейми теперь лежал ко мне спиной. Потом я потянулась и осторожно положила руку на его спину, бережно пробралась под рубашку, к прохладному нагому телу.
— Скажи-ка, где именно у тебя болит, — сказала я. Я надеялась, я чертовски надеялась, что это не смещение позвонка; чудовищная мысль о том, что Джейми навсегда останется калекой, оглушила меня, да еще к ней добавился вполне резонный страх по поводу того, что мне ведь все равно придется как-то тащить его домой, даже если дело не в позвонке. А может, придется оставить его здесь и доставлять ему пропитание на место, пока он не поправится?
— Вот как раз тут, — сказал он, зашипев от боли. — Да, это… ой… там как будто шишка внутри, и когда я пытаюсь шевелиться, она стреляет прямо мне в ноги,
Я с предельной осторожность ощупывала его спину, теперь уже обеими руками, чуть нажимая, чуть сдвигая кожу, требуя, чтобы он попытался приподнять одну ногу, другую, потом согнул бы колено… никак?
— Никак, — заверил он меня. — Да ты не беспокойся, Сасснек. Это то же самое, я-то знаю. Пройдет, не сомневайся.
— Да, ты уже говорил, что такое случалось. Когда, кстати, это было?
Джейми слегка пошевелился, со сдержанным стоном прижимаясь крепче к моим ладоням.
— Ох! Черт, ну и боль… В тюрьме.
— И сейчас болит в том же самом месте?
— Ага.
Я наконец-то нащупала плотный узел мускулов внизу, справа, у самого копчика, и сжавшиеся выпрямляющие мышцы, рядом с позвоночником. Судя по тому, как Джейми описал предыдущий случай, я могла почти с полной уверенностью сказать, что это всего-навсего жестокий мышечный спазм. Но в таких случаях предписываются тепло, покой и противовоспалительные средства.
Да, вряд ли я сейчас смогу все это ему предоставить, мрачно подумала я. Условия у нас тут несколько иные.
— Думаю, я могла бы попробовать иглоукалывание, — сказала я, размышляя вслух. — У меня и иголки с собой имеются, и…
— Сасснек, — тут же сказал Джейми изменившимся тоном. — Я могу все вынести — боль, холод и голод. Но я не выдержу, если моя собственная жена начнет вколачивать гвозди мне в спину. Может, вместо этого ты просто посочувствуешь мне и немножко меня пожалеешь?
Я рассмеялась и крепко обняла Джейми, прижавшись к нему всем телом. И позволила своим рукам скользнуть вниз и произвести осторожное исследование живота Джейми, немного ниже пупка.
— Эй… ты какое это сочувствие имеешь в виду?
Он быстро схватил мою руку, чтобы она не пробралась еще ниже.
— Не такое, — заявил он.
— Но это вполне может отвлечь тебя от боли, — и я приглашающе пощекотала его живот, а он в ответ крепче стиснул мои пальцы.
— Да уж, наверняка отвлечет, — сухо сказал он. — Ладно, я скажу тебе, Сасснек. Будь мы с тобой дома, лежи я в теплой постели, да еще после того, как в мой живот попал бы горячий ужин, — ну, такое намерение встретило бы с моей стороны самый нежный отклик. Но вот сейчас… да одна только мысль… Господи боже ты мой, да ты хоть представляешь, насколько у тебя холодные руки, женщина?
Я прижалась щекой к его спине и расхохоталась. Я чувствовала, как он и сам трясется от сдерживаемого хохота, хотя громко смеяться он не мог из-за боли.
Наконец мы утихли, прислушиваясь к шороху падающего на шалаш снега. Здесь, под ветвями, было темно, однако мои глаза достаточно адаптировались, чтобы видеть сквозь промежутки между колючими ветками странное свечение снега над нашими головами. Время от времени крошечные снежинки просачивались внутрь; я видела их, и они казались мне похожими на крошечные клубы тумана, и я ощущала холодные уколы, когда они падали мне на лицо.