Барьер Сантароги
Шрифт:
— Сэр, когда я только прибыл сюда, я был невежественным ниггером. Теперь же я образованный негр… и сантарожец. Я больше не заблуждаюсь, что я…
— Значит, вы все же пытались бороться!
— Да… я боролся. Но вскоре я понял, насколько это глупо.
— Заблуждение.
— Действительно заблуждение.
«Вывести человека из заблуждения, — подумал Десейн, — значит создать вакуум. Но чем же тогда заполнить этот вакуум?»
— Скажем так, — начал Бурдо, — когда-то я разделял ваши заблуждения.
— Это вполне нормально — разделять заблуждения общества, в котором ты живешь, — тихо заметил Десейн, больше самому себе. — Ненормально развивать придуманные тобой заблуждения.
— Хорошо сказано, — похвалил Бурдо.
Десейн снова подумал: «Чем же тогда заполнить вакуум? Какие заблуждения у сантарожцев?»
С одной стороны, он уже понял, что они не способны заметить бессознательное насилие, создающее несчастные случаи для чужаков. Вернее, большинство из них не способно на это, поправил он себя. Существовала вероятность, что Паже уже начал кое-что понимать. В конце концов, он-то и велел Бурдо находиться в этой комнате. И Дженни… — «Не подходи ко мне! Я люблю тебя!»
Десейн начал видеть сантарожцев в новом свете. В них была вычурность древних римлян или спартанцев. Они были замкнуты в себе, недружелюбны, сдержанны, горды, пресекали любые попытки обмена идеями, которые могли бы… Он остановился на этой мысли, вспомнив о телевизионной комнате в гостинице.
— Комната в гостинице, которую вы пытались скрыть от меня, — начал Десейн. — с телевизионными приемниками…
— Все несколько не так. Мы не хотели скрывать ее от вас, — перебил его Бурдо. — В некотором смысле мы скрываем ее от самих себя… и от случайно попадающих в Сантарогу чужаков. Вот почему мы тщательно отбираем наблюдателей. Мы не можем игнорировать телевидение — ведь это ключ к внешнему миру, и оно дает богов.
— Богов? — Десейн внезапно вспомнил свой сон.
— Во внешнем мире очень полезные боги, — заметил Бурдо.
— Что это такое — полезный бог? — спросил Десейн.
— Полезный бог? Это бог, который соглашается со своими почитателями. Это дает возможность не быть завоеванным, побежденным.
Отвернувшись от Бурдо, Десейн уставился в зеленый потолок. Победить богов? Может, именно поэтому, из-за неудачных попыток победить богов, он и испытывал в своем сне постоянное разочарование?
— Я не понимаю, — пробормотал он.
— Вы все еще не избавились от заблуждений внешнего мира, — заметил Бурдо. — Там, во внешнем мире, на самом деле не пытаются понять Вселенную. Они, конечно, утверждают обратное, но в действительности стремятся вовсе не к этому. Обратите внимание на то, что они делают. Они пытаются завоевать Вселенную. Боги — только часть Вселенной… даже боги, созданные людьми.
— Значит, раз вы не можете победить их, — начал Десейн, — для того, чтобы не оказаться в роли побежденного, полезный бог соглашается с теми, кто совершает на него нападки. Правильно?
— Право, Джил, вы действительно хорошо соображаете, — заметил Бурдо.
— Значит, чужаки во внешнем мире совершают нападки на своих богов, — продолжал Десейн.
— В душе все, кроме презренных рабов, должны совершать подобные нападки, — сказал Бурдо. — Ведь вы пытаетесь изменить бога? Как по-другому можно назвать это, как не обвинением бога в том, что он не согласен с вами?
— И все это вы узнаете из телевизионных передач?
— Все это из… — Бурдо захихикал. — О нет, доктор Джил… Вы не будете возражать, если я буду называть вас доктором Джилом?
Десейн повернулся к Бурдо и увидел вопросительное выражение на лице собеседника. Доктор Джил. Если ответишь, что ты против, тебя сочтут за упрямого идиота. Но Десейн чувствовал, что, дав согласие на это, он сделает шаг назад, сдаст позицию в важной битве. Однако видимых причин для возражений не было.
— Как вам будет угодно, — ответил Десейн. — Только объясните мне насчет телевидения.
— Это… наше окно во внешний мир, — начал Бурдо. — Весь внешний мир с его временной целесообразностью находится там, целый мир — это телевидение. И мы наблюдаем за ним благодаря…
— Постоянной целесообразности? — Десейн попытался приподняться на локтях, однако добился лишь того, что его обожженные руки заныли от боли. Он упал обратно на постель, не отрывая взгляда от Бурдо.
— Ну, конечно, сэр. Внешний мир действует по принципу временной целесообразности, доктор Джил. Вы должны знать это. И всегда почему-то выходит так, что временное качество переходит в постоянное. Временный налог, вызванная необходимостью блиц-война, временная жестокость, которой придет конец, как только изменятся определенные условия… правительственные агентства, созданные для постоянного…
— Значит, вы следите за выпусками новостей и черпаете все из…
— Не только из новостей, доктор Джил. Из всего, и наши наблюдатели пишут сжатые отчеты, в которых… Поймите, телевидение показывает всю жизнь внешнего мира. Его жители — зрители. Они ждут, когда все само собой образуется, и не хотят сделать больше, чем нажать на кнопку своего телевизора. Они хотят сидеть, откинувшись на спинки кресел, и ждать у моря погоды: вдруг им как-то повезет в жизни. Они смотрят ночные представления, а потом выключают свои телевизоры. Затем отправляются спать — что аналогично тому, как они выключают телевизор. Вся беда в том, что эти ночные представления часто заканчиваются позже, чем они думают. Это ведет к отчаянию — от неспособности понять это, доктор Джил. А отчаяние в свою очередь ведет к насилию. И вот почти для любого из этих бедолаг из внешнего мира наступает утро, и тогда они осознают, что ничего не приобретают в этой жизни, сколько бы ни просидели у телевизора. Да этого и не может произойти, потому что они не принимают участия в жизни. Они никогда не поднимались на подмостки сцены, никогда не обладали ничем настоящим. Это все была иллюзия… заблуждение.
Десейн впитывал поток этих слов, их значение и подтекст. Он с ужасом ощущал истинность того, что говорил Бурдо.
— Итак, они полностью отключаются, — пробормотал Десейн.
— Это все телевидение, — заметил Бурдо.
Десейн повернул голову и посмотрел в окно.
— Вообще-то вам, доктор Джил, не мешало бы поесть, — произнес Бурдо.
— Нет.
— Доктор Джил, в определенных вещах вы кажетесь мудрым человеком, но вот что касается остальных…