Барьер Сантароги
Шрифт:
Он сел на стул лицом к Десейну, сложив руки на груди, — вылитый охранник.
Десейн закрыл глаза и подумал: «Дженни, пожалуйста, не умирай». Он вспомнил объяснения Паже, каким образом Гарри Шелеру стало известно о смерти брата.
Пустое пространство.
«Какой клеткой своего организма я ощущаю Дженни?» — задал себе вопрос Десейн.
Его беспокоило то, что он не способен зондировать ощущения внутри себя, и только присутствие Дженни успокаивающе действовало на него. И это было самым важным для него. Она должна быть рядом. Только сантарожец мог принести ему спокойствие.
«Но я не сантарожец».
Десейну казалось, что он ходит по лезвию бритвы, с одной стороны которой — огромный бессознательный океан мира людей, в котором он родился, а с другой — озеро спокойствия, где каждая его капелька знает соседние. Он услышал, как открылась дверь, и сразу же ощутил, как в бессознательном океане начала зарождаться буря, а поверхность озера колебал лишь легкий ветерок. Ощущение того, что он балансирует, ослабло. Десейн открыл глаза. Посреди комнаты стоял Паже. На шее у него висел стетоскоп, в глазах застыла усталость. Он внимательно смотрел на Десейна задумчивым хмурым взглядом.
— Дженни? — прошептал Десейн.
— Она будет жить, — ответил Паже. — Но смерть была рядом.
Десейн закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Сколько же еще подобных несчастных случаев будет у нас? — спросил он, открыл глаза и встретился со взглядом Паже.
Бурдо подошел к Паже и сказал:
— Он говорил как сумасшедший, доктор Ларри.
— Уин, прошу тебя, ты не мог бы на секунду оставить нас вдвоем? — попросил Паже.
— Вы уверены, что так нужно? — Бурдо с хмурым видом посмотрел на Десейна.
— Прошу тебя, — повторил Паже. Он перенес стул к кровати Десейна и сел перед ним.
— Я буду сразу за дверью, — сказал Бурдо.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
— Вы огорчили Уина, а это довольно трудно сделать, — заметил Паже.
— «Огорчили…» — тупо повторил Десейн, глядя на собеседника. Потом спросил: — Что вы думаете по поводу случившегося?
Паже посмотрел на свою правую руку, сжал ее в кулак, потом раскрыл его и покачал головой.
— Мне бы не хотелось показаться вам, Джилберт, легкомысленным человеком. Я… — Он посмотрел на Десейна. — Должно же быть какое-то разумное, рациональное объяснение этого происшествия.
— Значит, вы не думаете, что слово «несчастный случай» объясняет все это.
— Вообще-то несчастные случаи происходят…
— Мы оба знаем, что в данной ситуации об использовании выражения «несчастный случай» в его привычном значении не может быть и речи, — перебил его Десейн.
Паже вскинул руки и откинулся на спинку стула. Он сжал губы, потом произнес:
— Хорошо, с психиатрической точки зрения…
— Давайте без этого! — рявкнул Десейн. — Сейчас вы заведете старую пластинку насчет «невротической предрасположенности к несчастным случаям», о каких-то нарушениях в психике, из-за чего человек не способен контролировать свои действия. Куда же делся этот контроль тогда, на мосту? Или тот случай с мальчиком с луком и стрелой, или же…
— Мальчик с луком и стрелой?
Десейн, плюнув на свое обещание, рассказал об инциденте в парке и добавил:
— И как быть с подъемником в гараже или взрывом? И как вы объясните яд в еде, которую приготовила Дженни… именно Дженни! Еда, которую она…
— Вы правы! У вас есть все основания…
— Основания? Да у меня целая совокупность фактов, подтверждающих то, что Сантарога пытается убить меня. Вы уже убили ни в чем не повинного молодого человека. Едва не убили Дженни. Кто следующий?
— Во имя Господа, почему мы должны…
— Чтобы ликвидировать угрозу. Разве это не очевидно? И эта угроза — я.
— Да, теперь действительно…
— Именно теперь! Не считаете ли вы совершенно нормальным, чтобы бы я увез Дженни из этой сумасшедшей долины и свистнул в свисток?
— Дженни не оставит свою… — Он замолчал. — Свистнул свисток? Что вы имеете в виду?
— Послушайте, кто из нас заставляет рыдать ангелов? — спросил Десейн. — Вы божитесь, что любите Дженни и не хотите ей зла. Но разве есть что-то более ужасное, чем использование ее в качестве орудия моей смерти?
Паже побледнел и два раза прерывисто вздохнул.
— Она… Должно же быть… Что вы имеете в виду под словами «свистнуть в свисток»?
— Инспектор департамента труда когда-нибудь изучал сложившуюся систему эксплуатации детского труда в вашей школе? — спросил Десейн. — А как насчет государственного департамента умственной гигиены? По данным, которые вы предоставляете, в Сантароге нет случаев умственного помешательства.
— Джилберт, вы не понимаете, о чем говорите.
— Неужели? А как насчет антиправительственной пропаганды в вашей газете?
— Мы не выступаем против правительства, Джилберт, мы…
— Что? Да я никогда раньше не видел такой…
— Пожалуйста, позвольте мне все же закончить. Мы не выступаем против правительства — мы против порядков во внешнем мире. Это две совершенно разных вещи.
— Вы считаете, что все люди там… сумасшедшие?
— Мы считаем, что они сожрут сами себя.
«Безумие, безумие», — подумал Десейн. Он уставился в потолок. Все его тело покрылось потом. Та эмоциональность, с которой он спорил с Паже…