Барьер Сантароги
Шрифт:
Перед глазами Десейна промелькнуло удивленное лицо какой-то медсестры, шедшей по коридору. Он почувствовал себя дураком, оказавшись в этом беспомощном положении… но что он мог поделать? Медсестра окинула хмурым взглядом Бурдо, который, не обращая на нее никакого внимания, нажал локтем на кнопку вызова лифта. Медсестра, громко стуча каблуками, пошла дальше по коридору.
С легким свистом двери лифта разъехались.
Бурдо занес Десейна в кабину и локтем нажал на кнопку, помеченную
Во рту Десейна пересохло. Двери лифта закрылись. Он уставился в кремовый потолок, на молочные продолговатые лампы и подумал: «Они без всяких колебаний пожертвовали Дженни. Почему же потом они не подумали о Бурдо? Что, если лифт сорвется и разобьется вдребезги?»
Послышалось слабое жужжание. Десейн почувствовал, как лифт начал подниматься. Вскоре дверцы разъехались в стороны, и Бурдо вынес его из кабины.
Десейн увидел холл с кремовыми стенами, дверь из красного дерева, на которой висела табличка «Изолятор», а потом они оказались внутри.
Это была длинная комната с тремя кроватями. За окнами чернела смолянистая крыша. Бурдо положил Десейна на ближайшую кровать и отошел назад.
— Кухня там, — он указал на вертящуюся дверь в конце комнаты. — За этой дверью ванная, — она находилась как раз напротив кровати Десейна, а справа от нее — еще две. — А эти двери — в туалет и лабораторию. Вас это устраивает, доктор?
— Посмотрим! — ответил Десейн, встретив испытующий взгляд Бурдо. Затем он выдавил из себя грустную улыбку и объяснил, как будет питаться.
— Консервированная пища, сэр? — переспросил Бурдо.
— Я полагаюсь на вас, вы знаете это, — ответил Бурдо. — Ведь вы были… в таком же, как и я, положении… когда-то. Мне кажется, вы подсознательно симпатизируете мне. Я рассчитываю, что… — Десейн слегка пожал плечами.
— Именно этого доктор Ларри и хочет от меня?
— Да.
— Я должен буду наугад выбирать консервы на рынке?
— Правильно.
— Это выглядит идиотизмом, сэр, но я сделаю так, как вы просите. — Он вышел из комнаты, что-то бормоча под нос.
Десейн, с трудом забравшись под одеяло, некоторое время лежал, восстанавливая силы. Дальше крыши виднелся ряд верхушек деревьев — высоких, вечнозеленых — на фоне безоблачного голубого неба. В комнате царила абсолютная тишина. Десейн глубоко вздохнул. Действительно ли он будет здесь в безопасности? Ведь ее выбрал сантарожец. Но этот сантарожец был выведен из психического равновесия собственными сомнениями.
Впервые за последнее время Десейн понял, что может расслабиться. Огромная усталость навалилась на него.
«Откуда взялась эта неестественная слабость?» — подумал он.
Ее нельзя было объяснить последствием потрясения или полученными ожогами. Казалось, что она была вызвана ранами в его душе и затронула его тело — все его мышцы получили приказ бездействовать.
Десейн закрыл глаза.
Не видя ничего в красном сумраке, Десейну показалось, что он разбит на мелкие кусочки, его внутреннее «я» съежилось в ужасе. «Нельзя двигаться, — подумал он. — Двигаться — значит привлечь к себе беду, которая, возможно, окажется ужаснее самой смерти».
Непроизвольно задрожали ноги, а зубы застучали. Он попытался успокоиться, открыл глаза и уставился в потолок.
«Это реакция на Джасперс», — решил он.
Комнату наполнял его запах. Аромат резко бил в ноздри. Десейн потянул носом и повернулся к металлической тумбочке, стоявшей возле кровати. Потом потянулся к полуоткрытому ящику, выдвинул его и заглянул внутрь.
Там ничего не было. Но еще совсем недавно в нем находилось что-то, содержащее Джасперс. Что же?
Десейн оглядел всю комнату. Изолятор, сказал Паже. Вот только от чего изолируют здесь? Что? И зачем?
Он проглотил комок в горле и прилег на подушку.
Ужасающая усталость охватила его. Десейн почувствовал, что вот-вот провалится в зеленые воды забытья. Отчаянным усилием воли он заставил себя держать глаза открытыми.
Где-то раздались чьи-то стенания.
Безликий бог захихикал.
Открылась входная дверь.
Десейн заставил себя не двигаться, боясь, что если повернет голову, то провалится в глубины забытья и утонет в…
В поле зрения оказался Паже, внимательно глядящий на него сверху вниз. Доктор приподнял веко и осмотрел глаз.
— Проклятье, вы все еще продолжаете бороться с этим! — воскликнул он.
— Бороться с чем?! — прошептал Десейн.
— Я совершенно не сомневался, что, потратив столько сил, вы уже должны быть без сознания, — ответил Паже. — А ведь вы не собираетесь в ближайшее время подкрепить свои силы.
И в этот момент Десейн почувствовал, как болезненно заныло в пустом желудке. Он цеплялся за эту боль. Она помогала ему не утонуть в захлестывающих его зеленых волнах.
— Вот что я вам скажу, — произнес Паже. Он исчез из поля зрения Десейна. Затем послышалось скрипучее ворчание: — Я просто буду сидеть здесь и наблюдать за вами, пока Уин не вернется сюда с чем-нибудь, что вы запихнете себе в рот. Я не буду нападать на вас и не позволю кому-нибудь другому прикоснуться к вам. Перевязка может подождать. Сейчас для вас важнее отдохнуть. Если сможете, то поспите. Перестаньте бороться.
«Сон! Боги, как же усталость манит забыться сном! Так все же, с чем бороться?»