Бархатная клятва
Шрифт:
— Пора с этим кончать! — крикнул кто-то. — Ты кого соблазняешь, его или меня?
Молчание было нарушено, Гевина быстро раздели и подтолкнули к кровати. Мужчины жадными взглядами смотрели на обнаженные бедра Джудит, которые выставила на их обозрение Мод, приподнявшая простыню.
— А теперь вон отсюда! — скомандовали женщины. — Оставьте их.
Элен бросила последний взгляд на дочь, но Джудит изучала свои руки и ни на кого не поднимала глаз.
Как только тяжелая дверь захлопнулась, воцарилась неестественная тишина, и Джудит болью пронзило ощущение, что Гевин рядом. Он сидел и смотрел на нее. Комната была освещена только огнем в камине. Отблески
Джудит резко отстранилась.
— Не дотрагивайся до меня! — процедила она сквозь зубы.
Он удивленно взглянул на нее. В ее золотистых глазах горела ненависть, щеки залил яркий румянец. Гнев сделал ее еще прекраснее. Гевин никогда в жизни не испытывал такого страстного желания. Его рука обвилась вокруг ее шеи, пальцы впились в мягкое тело.
— Ты моя жена, — низким голосом произнес он:
— Ты моя!
Джудит сопротивлялась ему, как могла, но Гевин был сильнее. Он приблизил ее лицо к своему.
— Я никогда не буду принадлежать тебе! — бросила она, прежде чем он зажал ей рот поцелуем.
Гевин собирался быть нежным с ней, но она привела его в ярость. Эта женщина породила в нем желание ругать ее самыми грязными словами, еще раз ударить. Но больше всего на свете он хотел обладать ею. Его губы грубо впились в ее рот.
Джудит пыталась отодвинуться, ей было больно. Этот поцелуй не был преисполнен нежности, как тот, который он подарил ей днем, его скорее можно было назвать наказанием, предназначенным, чтобы сломить ее. Она попыталась ударить его, но, спеленутая простыней, едва могла пошевелиться.
— Я помогу тебе, — сказал Гевин и одним движением разорвал простыню.
Его рука продолжала удерживать Джудит за шею. Когда его взору предстало обнаженное тело жены, он ослабил хватку и принялся рассматривать ее. То, что он увидел, привело его в восторг: полные груди, тонкая талия, округлые бедра. Он перевел взгляд на ее лицо, на ее метавшие молнии глаза. Ее губы стали кроваво-красными после его поцелуя. Внезапно Гевин понял, что никакая сила не удержит его от того, чтобы овладеть ею. Он был похож на изголодавшегося человека, который страстно мечтает о еде, который готов на убийство ради того, чтобы получить желаемый кусок.
Он толкнул Джудит на матрац, и она увидела его глаза. Она не поняла, что они выражали, но ее охватил страх. Она поняла, что ее ждет нечто более ужасное, чем удар кулаком.
— Нет! — прошептала Джудит и попыталась вырваться.
Гевин был тренированным воином. Он оказался твердым как скала. И как скала, был внимателен к ней. Он не занимался с нею любовью, он просто использовал ее тело. В том состоянии он был способен думать только о том, чего так страстно желал и в чем так отчаянно нуждался. Он взгромоздился на нее, раздвинул ногой ее бедра. И поцеловал, грубо, яростно.
Когда Гевин уперся в тонкую перегородку, которая мешала приблизиться к вожделенной цели, он на мгновение ощутил некоторое замешательство, но все равно продолжал рваться вперед, прекрасно сознавая, что делает Джудит больно. Когда она вскрикнула, он, не останавливаясь, зажал ей рот.
Кончив, он скатился с нее и разметался, положив руку ей на грудь. Для него это было освобождением, но то, что испытывала Джудит, мало походило на удовольствие.
Через несколько минут до нее донеслось
Не может! Она устроит свою жизнь по-своему и, если появится возможность, найдет свою любовь. Ее муж будет значить для ее так же мало, как и она для него.
Джудит медленно поднялась. Она старалась сдержать навертывавшиеся слезы, вспоминая нежность первого поцелуя Гевина.
Гевин шевельнулся и открыл глаза. Он не сразу сообразил, где находится. Повернув голову, он увидел, что кровать рядом с ним пуста. Она ушла! Его тело сжалось. Он не отдавал себе отчета в том, что испугался, но когда наконец увидел ее, то испытал настоящее облегчение. Казалось, Джудит находилась в другом измерении, потому что она не пошевельнулась, когда он шумно перевернулся на спину. Заметив, что простыня забрызгана кровью, Гевин нахмурился. Он помнил, что сделал ей больно, но не мог понять, каким образом. Ведь Элис тоже была девственна, когда он овладел ею в первый раз, и ей не было больно.
Он перевел взгляд на жену, такую крохотную, такую одинокую. Это правда, он не любит ее, но все же не следовало быть таким грубым. Девушка не заслужила этого.
— Иди в кровать, — нежно проговорил он и слабо улыбнулся.
Теперь он не будет так спешить, его любовная игра превратится в своего рода извинение.
Джудит расправила плечи.
— Нет, не пойду, — твердо ответила она.
С самого начала она не должна позволять ему управлять собой.
Гевин был ошеломлен. Эта женщина невозможна! Каждую фразу она превращает в борьбу воли. Его челюсти сжались, он поднялся и подошел к ней.
Джудит впервые предоставилась возможность разглядеть его обнаженную фигуру, и ее внимание привлекла заросшая густыми волосами загорелая грудь. Он казался высеченным из камня.
— Ты еще не уяснила, что должна идти ко мне по первому зову?
Она подняла голову и бесстрашно встретилась с ним взглядом.
— Ты еще не уяснил, что я ничего не дам тебе по своей воле? — отпарировала она.
Гевин взял прядь волос, спускавшихся ниже талии, и принялся наматывать ее на руку, пока Джудит не застонала от боли. Одеяло спало, и он притянул девушку к себе, прижавшись к ее обнаженному телу.
— Сейчас ты решил добиваться своего жестокостью, — прошептала она, — но победа все равно будет за мной, потому что ты устанешь от борьбы.
— И что же ты выиграешь? — спросил он, приблизив к ней лицо.
— Свободу от человека, которого ненавижу, от грубого, лишенного чести лжеца… — Она замолчала, когда он поцеловал ее. В отличие от того, каким Гевин был час назад, в эти минуты он источал нежность и ласку.
Сначала Джудит сдерживалась, чтобы не отвечать ему, но потом ее руки легли ему на плечи, которые были на удивление твердыми. Выпуклые мышцы перекатывались под теплой кожей. Она телом ощутила прикосновение волос на его груди.